этом трясся, как плохо застывший студень. – Я ее приютил, обогрел, а она вон что выкинула. Теперь мне еще по милициям бегай.
– Вы позволите войти? – Гуров решительно отодвинул хозяина в сторону, проходя в прихожую. – Не думаю, что разговор на пороге такая уж хорошая идея.
– Да, да, проходите, – запоздало предложил Пружаков. – Не обращайте внимания на беспорядок, я немного расстроен, а в таком состоянии, сами понимаете, не до уборки.
Гуров прошел в гостиную, запущенную до безобразия. Старая мебель хранила следы долгих возлияний и чрезмерного увлечения кулинарными изысками. Потеки от сока соседствовали с пятнами жира, а кое-где и с присохшими к мебели остатками пищи. Занавески на окне походили на физическую карту мира, так много было на них пятен всех цветов и оттенков. По всей видимости, хозяин гостиной использовал занавески вместо салфеток. У кресла, расположенного возле окна, стоял журнальный столик. Гора немытой посуды высотой с Эйфелеву башню выглядела так, будто в любой момент готова рухнуть. Под столом скопились бутылки исключительно одного сорта водки, вероятно, самой дешевой из ассортимента ближайшего супермаркета. Перехватив хмурый взгляд Гурова, Пружаков сделал вялую попытку оправдаться.
– А чего вы ждали? Я уже две недели на нервах, – заявил он и даже нотку слезливости в голос добавил. – Как Ларочка исчезла, так я места себе не нахожу. Все думаю: где она, как она? Что, если ее не найдут, мне ведь перед родней отчитываться.
– Так родственники Ларисы не знают о ее пропаже? – опешил Гуров.
– Разумеется, нет! Как я им об этом скажу, когда и сам не в курсе, что с Ларочкой случилось?
– И вы не связывались с ними, чтобы узнать, не дома ли она?
– Ну, почему, звонил. Узнал, как у них дела, какие новости. Так они про Ларочку ничего не говорили, значит, не дома она. Тогда я в полицию и пошел, заявление писать.
– В какой комнате жила Лариса? – спросил Гуров, оглядываясь на две закрытые двери в узком коридоре.
– В той, что слева. Там ее спальня, – охотно отозвался Пружаков. – Желаете взглянуть?
– Если можно.
– Можно, только дверь на ключ заперта, а ключа у меня нет, – неожиданно заявил хозяин. – Ларочка – девочка скрытная, как въехала, сразу замок в дверь врезала. Я не противился, пусть себе закрывается, мне-то что? Пока она условия выполняет… – Пружаков осекся, сообразив, что сболтнул лишнее, но Гуров тут же зацепился за его слова и строго спросил:
– Что за условия?
– Да так, бытовые мелочи, – неохотно произнес Пружаков. – Мусор выносить, на кухне прибирать. То да се.
– Про это «то да се» поконкретнее, пожалуйста.
– Ну, Ларочка не совсем безвозмездно моим гостеприимством пользовалась, – промямлил Пружаков. – Продукты мне иногда покупала, из бытовой химии кое-что.
– И спиртное, –
