из снега для зимних забав, с винтовыми лесенками, ведущими в часовни, с мозаикой старинных ликов, смотревших проникновенно и неревниво. Посреди площади возвышался фантастический по своей архитектуре собор с обшитой лесами ротондой, Марина не стала заходить внутрь, а прошла к маленькой белой часовне.
Антон остался у входа, он не совсем понимал, как ему себя вести и что ему делать. Мимо проходили люди в черных одеяниях, монахи, что-нибудь несли с собой и крестились. Креститься Антон не умел и счел это неуместным, но почему-то опускал глаза, когда кто-нибудь бросал на него испытующий взгляд. Марина вышла из часовенки с просиявшим лицом, взяла Антона под руку и быстро направилась к выходу. Тут над ними разразился колокольный звон. Антон ласково пожал ее руку и снова вложил ладошкой под локоть, потверже прижав к себе. Он уже знал, что между ними открылось нечто, запертое до этой минуты, заполняющее его невыразимой нежностью.
– Пять часов, в монастыре начинается вечерняя литургия. А я проголодалась. Надо перекусить.
– И опять ты права! – улыбнулся Антон, заглянув ей в глаза. – Колокол звонит в желудке.
Точно гора свалилась с плеч, никаких подноготных страхов, один дразнящий аппетит.
Кафе отыскалось на повороте в город, называлось характерно «Русское застолье» и обещало по тарелке сытных пельменей – самое то в мгновенно завесивший все впечатления инеем морозный вечер.
В кафе Марина проворно заказала себе десерт и расплатилась. Антон почему-то решил разыграть матроса в таверне, потребовал две порции пельменей и сто грамм абсента. Навернул, не поперхнувшись, и вырулил еще на 50 грамм редкостной гадости. Марина бровью не повела, лишь прокомментировала вскользь, что пьяницу не пощадит и бросит за бортом «красного самурая». Антон оценил ее насмешку, удержался от лишней дозы.
Он первый сел в ее машину и тут же всем своим хмельным уставшим телом обмяк в тепле на комфортном велюровом сиденье. Его тотчас пленил аромат, видимо, уже давно поселившийся в салоне. Пряный и нежный одновременно, он был наполнен обещанием ласковых мгновений. Она еще какое-то время оставалась на улице. Пытаясь смахнуть с дворников охапки падающего снега, она перчатками сбивала их с капота. Но с растущим ветром снегопад усиливался, а она копошилась возле машины без шапки, прикрывая локоны шарфом. Скользящая шерсть не слушалась и живописно разлеталась по плечам, так что ей пришлось закутать им голову как полотенцем. Наконец, очистив стёкла от больших кусков снега, села рядом с Антоном в салон. Запах в салоне ощутимо смешался с привнесенной снегом свежестью, но к нему добавился уже знакомый, лишавший его всякого самообладания аромат огня. Она вся так же пылала и источала нечто неповторимо желанное, властно проникавшее внутрь к его нервам. Марина включила автоподогрев, маятник дворников, и скоро весь снег снаружи, падавший на лобовое стекло, стал таять и течь, превращаясь в тонкие струйки воды.
Шумоизоляция
