Мальчишкой, твою мать!
Я все-таки во что-то въехал. Сшиб огромный бак, который с жутким грохотом врезался в заграждение. Какой козлина его тут поставил?! Чем дальше, тем больше меня охватывала злость на весь мир. На нее… За то, что до сих пор маячит перед глазами бледным призраком. Личный дьявол с ее лицом и голосом. Показывает, что есть у другого и чем я никогда не смогу обладать.
Наконец, здание офиса. Сам не ожидал, что вздохну с таким облегчением. Может хоть здесь мысли о Вике перестанут преследовать, и получится ненадолго ее забыть?! Достаточно будет и пары часов без постоянного ее присутствия в моей голове.
Офис встретил строительными лесами, километрами пленки и облаком сероватой пыли. Она смешалась с воздухом, став его частью. Все находящиеся здесь дышали ею. Она оседала на волосах, въедалась в кожу. Мне кажется, мы уже все провонялись старой штукатуркой.
– Ты чего так долго?
Ваня, прораб, выбрался из крошечной каморки, где расположился наш кабинет. Он был одним из лучших специалистов, каких только можно найти. Но имел один недостаток: любил лезть в чужие дела. В мои, в том числе. Переступая через горы мусора и куски отколотой штукатурки, я добрался до него:
– Были важные дела.
– У нас тут проблема нарисовалась, между прочим.
Видимо, мне придется весь день выслушивать нравоучения. Сначала от Вики, теперь от Вани. Нужно было куда-то выместить всю накопившуюся злость. Например, на него.
– Ну так реши ее. Именно для этого ты здесь.
Я до сих бесился из-за своего идиотского поступка. Зачем поехал к ней? На что надеялся?.. Пнув ногой растянувшийся змеей провод, я направился в каморку.
– На нашу голову активизировались какие-то борцы за культурное наследие города.
– Чего хотят? – Я распахнул дверь нашего «кабинета» и шагнул внутрь.
Стены, пол и даже потолок – все было закрыто защитной пленкой. Стоящий посередине стол, заваленный бумагами и еще черт знает чем, выглядел здесь очень странно. Ваня не отставал.
– Ну как же?! Сохранить это самое наследие. – Ваня помахал руками. В этот момент он до странного напоминал пингвина, пытающегося взлететь.
Наверное, понял, что я не совсем догоняю, о каком именно наследии идет речь.
– Поместье, Пашенька. Поместье! Они уже завалили администрацию гневными писульками и жалобами.
А вот это уже хуже.
– У нас же договоренность с ними. Все давно решено.
– Да… Но на нас собираются натравить журналюг. И вроде кто-то решил накропать статью в местную газетенку. И какому-то правдолюбивому хрену очень не понравилось, что мы отказались от экскурсионной программы.
Блядь! Ну, начинается. Просто слов нет. Что я унаследовал от отца, так это дебильное упрямство. Если в голове поселялась какая-то мысль, то она превращалась
