все законы знаешь. Кто их пишет, какая сволочь сочиняет их так, что трудящемуся человеку жить невмоготу, а сволочь всякая жирует?– Исаак Львович, идущий рядом, взглянул на него удивленно.
– Вы, таки это хотите знать, молодой человек?
– Все хотят,– Борис закурил сигарету и выдохнул вместе с дымом.– Во все времена у нас только и спрашивают "Кто виноват?" Ну и вот кто по твоему мнению, Львович? И что делать заодно скажи, очень обяжешь.
– Думаю я, молодой человек, что виновата территория, на которой мы живем. Большая слишком. И называется "Рассея" поэтому. Рассеян народ очень на ней. Россияне. Рассеян и потому слаб. От этого и беды все. И законы, поэтому никогда не работают на этой территории как надо. Ни хорошие, ни плохие. А делать что? Как юрист скажу таки, по закону живите, а как человек скажу, не знаю. Может быть, нужно, когда несправедливость и по закону невозможно высудить, то брать в руки оружие и умирать, чтобы задумались другие уже… Умирать боимся, вот и живем, как живем.
– И в кого стрелять, Львович? В судебных приставов, которые выселять явятся?
– Ну, в них-то зачем? Молодой человек, стрелять нужно в тех, кто их послал. Высоко они сидят эти господа и не просто до них добраться, вот они и беспредельничают, как нынче говорят. Желаю вам всех благ. Встретимся теперь в областном суде.
Всю ночь Борис не спал, ворочался. Вставал, курил подолгу, ложился и не мог заснуть. Все думал над словами юриста. "Прав еврей. Слабаки мы. Где-нибудь в Америки, народ бы уже взбунтовался и перестрелял бы этих "китаез" нахрен, а мы терпим",– и к утру принял решение.– "Нужно до областного суда убрать всех продажных чиновников, перестрелять как бешеных собак. И в СП тоже подчистить кое-кого. В земельном комитете он тоже двоих продажных знает, вот их тоже прибрать. Посмотрим еще кто кого. Одно вот только, кто этим займется? Среди фермеров есть, конечно, ребята боевые, но душегубство – это ведь дело-то непривычное и стать душегубом, даже для блага других – не просто. А киллера нанимать – это опять же и дорого. И где его найдешь, умельца этакого? Объявлений они в газетах не дают".– утром встал и занялся привычным крестьянским трудом. Работал и думал, как быть. Вечером, после ужина с семьей, пошел к Ерофеичу. Семейство его уже укладывалось спать, а сам он сидел перед телевизором и что-то читал.
– А-а заходи, заходи, Бориска. Ну, что получили по мордам вчера? И что теперь? Вон мужики уже начинают места подыскивать, куда бы съехать со всем скарбом. Я вот тоже присматриваю в соседнем районе место. Есть там места совсем безлюдные. Земли полно, приходи да паши. Эх, ма!
– А кладбище ты, Ерофеич, на котором твой отец и мать лежат, где деды и прадеды похоронены, тоже с собой перевезешь? Раскатают ведь могилы, асфальтом засыпят и корпуса заводские поставят сверху. И будут машины над костями штамповать. Тебе не мерзко от этого?
– Мерзко, Борь. А что делать?– Ерофеич смахнул с носа набежавшую слезу.
– Стрелять их сук, как собак бешеных и на
