к палате, где находился Олег Митусов.
– Я только что проверяла…Все у него было нормально…Спал на полу возле окна. Весь в краске! – торопилась их догнать Полина. Ей почему-то казалось, что начальство в смерти санитаров хочет обвинить ее или этого сумасшедшего художника.
– Ключи! – главврач, не глядя, протянул руку медсестре, без лишних разговор вложившей тяжелую звякающую связку ему в ладонь. Дверь скрипнула. Он не стал пользоваться специальной решеткой, а может просто на просто в спешке забыл про нее. Толкнул ее, открывая вход к Олегу.
– Ой! – замерла Полина, заглянувшая из-за плеча доктора внутрь. Палата была абсолютна пуста. На узкой панцирной кровати лежало скомканное покрывало, несвежая заляпанная краской простынь, вокруг сплошные надписи, непонятные буквы и символы. Место на полу под подоконником пустовало. Больной исчез из закрытой комнаты, будто испарился. Гриценко с главврачом переглянулись и посмотрели строго на Полину. Та вся, под их взглядом, как будто внутренне сжалась, опасаясь наказания, что-то залепетала в свое оправдание, все еще не веря своим глазам.
– Он был здесь…Этот мужик! Он же псих! Как ему удалось сбежать? Двери были заперты! Вот его краски! А без красок он никуда бы не ушел! В этом рисовании его жизнь. Он только этим и держится…Да, не смотрите вы так на меня! – воскликнула она, разрыдавшись. – Я только утром просмотрела все палаты. Этот был на месте. Спал здесь, возле подоконника, свернувшись калачиком…
Ее взгляд упал на подоконник, густо исписанный непонятными фразами. «Мир. Есть. Мы. Верьте в людей. Олег. Мама» Все это было знакомо и видимо с утра. А вот чуть ниже этого всего бреда белой краской было наляпано что-то новенькое. Полина пригляделась внимательнее, вслух прочла:
– Не. Терять. Веры. В. Людей. Всем. Всему. Живому. И. Не. Живому.
– Жуть берет…– промолвила после долгой паузы Гриценко, пытаясь закутаться в свой белый медицинский халат.
– Страшновато, конечно…Но где сам пациент? И как мы будем объяснять все это милиции и родственникам.
– У него они есть?
– Мать!
– Объявим его мертвым, но только чуть позже! – решил главврач, покусывая нижнюю губу в раздумьях. – Когда все следственные мероприятия пройдут. И помните, милиции, об этом всем…– он обвел рукой расписанные краской стены и пол. – Ни слова! Наши два санитара просто в один момент умерли от обширного инфаркта. Так получилось, просто совпадение! А этот Митусов никак с этой историей не связан!
– Мать его будет искать? – вопросительно взглянула на своего начальника Гриценко.
– Скажем, что кремировали его. А заразился он, скажем туберкулезом…И чтобы не распространять заразу, было принято решение его сжечь, как можно быстрее. Думаю, в наших экономических реалиях, его мать будет только рада такому исходу… Главное, Полиночка и вы Тамара Николаевна должны усвоить, о том, что на самом деле произошло в этих стенах сегодня ночью, не должен знать никто в этом мире!
3
Харьков
