Ja. Natürlich.
– Ой, пардоньте, – Михеич сбросил звонок и выбрал другую цифру.
– Да здесь я, здесь. Чего тебе, надобно, старче.
Видимо, несговорчивый аппарат, решил сегодня воспользоваться дополнительными функциями, и включил сказочное оформление.
– Я, правда, не дарил Мегере Петровне шкаф, – мне показалось, или в голосе начальника промелькнули жалобные нотки?
– Илья Михеевич, не переживайте.
– Не печалься, Илюшенька, сокол мой ясный, – перевел зловредный телефон.
Алексей хрюкнул от смеха и тут же пожалел, что родился на свет. Чего-чего, а метать грозные взгляды, аки молнии, шеф еще не разучился.
– Как обстоят дела с часовым магазином? Мария Александровна, доложите присутствующим.
Накануне вечером я уже рассказала главному и домовику о призраке, а Мурзик был со мной и сам все видел, если не считать того отрезка времени, когда мы с Жорой остались вдвоем. Не в курсе дела были только Алексей и Дуся, которая честно заработала отгул, встав грудью на защиту интересов Михеича. Толкать речь для одного Алексея не очень хотелось.
– Ну, так уж и быть, – смягчилась я, – расскажу вкратце.
– Быть или не быть, вот в чем вопрос, – нараспев продекламировала трубка. – Чем меньше слов, тем больше будет дела.
Вытянутые лица моих собеседников могли позировать для полотен Модильяни.
– В магазине обитает призрак. Сам себя он называет Георгием, а настоящего имени не помнит. Я его знаю, встречала на кладбище по осени.
– Бедный Жорик! – переврал аппарат. – Я знал его, Мурзяцио.
Шеф не выдержал и кулаком приголубил упрямую технику.
Я как ни в чем не бывало продолжила рассказ:
– Труп его похоронен в чужой могиле, скорее всего, криминал. Если найдем родственников и выясним его настоящее имя, он уйдет из магазина. А пока наотрез отказывается.
Аппарат долго молчал, вздыхал тяжко, а потом затянул русскую народную тоненьким голосочком, подвывая по-бабьи:
– Я чужой на чужбине
И без роду живу,
И родного уголочка
Я нигде не найду.
Вот убьют, похоронят,
И не будет меня,
И никто не узнает,
Где могилка моя.
Селиван возник в офисе перед обедом. Алексей успел смести с ковра остатки телефонного аппарата, так долго испытывающего безграничное терпение шефа. Домовой, непривычно было видеть его в образе старичка, степенно огладил бороду, снял картуз и обвел взглядом кабинет.
Когда до него дошло, что мебели немного не хватает, он тихо охнул и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Нас ограбили?
– Ага, Мегера Петровна, – подтвердил Михеич, – но это не самое страшное. Я не могу теперь разговаривать с Машей. Аппарат немножко вышел из строя.
Домовой
