в Парадиз-Сити.
После его ухода Хельга доела бутерброды, выпила еще один мартини и задумалась. «Когда Герман умрет, – размышляла она, – я унаследую более шестидесяти миллионов долларов и буду распоряжаться ими по своему усмотрению. Я могу иметь любого понравившегося мне мужчину, но… только, когда муж умрет».
Слегка опьянев и испытывая прилив сил и уверенности, она позвонила Хинклю:
– Скажите, мистер Рольф знает, что я здесь?
– Да, мадам. Он ожидает вас у себя. Третья дверь налево, если выйти из вашего номера.
Она подошла к зеркалу и придирчиво оглядела себя. Герман очень щепетильно относился к женской внешности. Удовлетворенная, она взяла кожаную папку с документами, уличающими Арчера, и, собравшись с духом, вышла.
Она нашла мужа на террасе. Жмурясь, как кот, в лучах ослепительного солнца, он сидел в кресле-каталке. Просторная терраса с видом на океан, солнцезащитные зонты, ящики с пестрыми цветами и бар были зримыми атрибутами его власти и могущества.
Проходя через террасу, Хельга внимательно смотрела на мужа: пугающе худое лицо, лысеющая голова, узкие запавшие ноздри, безгубый рот. Черные солнцезащитные очки делали его лицо похожим на оскал черепа.
– А, Хельга… – обычное холодное приветствие.
– Да, Рольф… – Она села рядом с ним, но в тени зонта. Солнце в Нассау после Швейцарии казалось ей чересчур горячим.
Они обменялись приветствиями. Хельга спросила о самочувствии мужа, тот без всякого интереса осведомился о ее путешествии. Он ответил, что чувствует себя достаточно хорошо, но этот дурак, Леви, вечно делает из мухи слона. Ни Хельга, ни он сам не верили в то, что он говорил. Потом Рольф неожиданно спросил:
– Ты должна мне что-то сообщить?
– Да. – Хельга взяла себя в руки. – Джек Арчер оказался растратчиком и вором.
Она смотрела на него в упор, ожидая взрыва, но выражение его лица не изменилось. Ах, как ей хотелось, чтобы он хоть как-то проявил свои чувства. Если бы он застыл на месте, покраснел или побледнел, она, по крайней мере, почувствовала бы в нем хоть что-то человеческое. Но напоминающее маску лицо оставалось все таким же бесстрастным.
– Знаю. – Голос Рольфа прозвучал резко. – Два миллиона.
По спине Хельги побежали мурашки.
– Откуда тебе известно?
– Откуда? Это же мой бизнес – знать. Неужели ты думаешь, что я не контролирую деньги? – Он поднял тощую руку. – Арчер воровал с умом, и пусть он – вор, но соображающий. В этом ему не откажешь.
Пытаясь ее шантажировать, Арчер уверял, что Рольф не узнает, какие акции он украл. Он говорил, что, обладая таким количеством акций, тот не заметит пропажи, и она ему верила. Униженная, она сидела молча, глядя на коричневую папку, не содержащую теперь ничего взрывоопасного.
– Значит, Арчер – растратчик и вор, – продолжал Рольф. – Бывает. Я составил неверное представление о человеке. Как я понимаю, он подделал твою подпись?
Чувствуя себя
