Давай-ка лучше подымим.
Архип тут же успокоился.
– Ладно, Жиган, давай свои фирмовые, хоть раз в жизни попробуем.
– Ты что, «Мальборо» раньше не курил?
– А ты будто курил?
– В Афгане этого добра навалом. Знаешь, сколько курева можно выменять на канистру бензина?
– Не знаю и знать не хочу. Меня вообще политика не интересует. Мы вне политики и вне национальностей. Вот только лаврушники в последнее время достали. Мы, православные, должны вместе держаться.
– Так грузины и армяне тоже вроде православные.
– Э, не скажи, у них церковь автокефальная.
– Что это такое?
– Своя собственная цеpковь. Патриарха Московского и Всея Руси не признает.
Они закурили и сделали несколько глубоких затяжек.
– Водочки бы сейчас, – мечтательно произнес Архип.
– Зачем?
– Ты вроде как рукоположение в сан прошел. Погонялу получил, крестили тебя. Русский человек по такому поводу обязательно должен выпить.
– Выйдем на волю, выпьем, Архип. Кури пока.
– Курю, Жиган, курю…
Глава 6
«…постановил: Панфилова Константина Петровича признать виновным и в соответствии со статьей 148 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики приговорить к четырем годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима. Приговор может быть обжалован в суде высшей инстанции в сроки, определенные законодательством…»
В зале суда было немноголюдно. Несколько случайных людей, корреспондент милицейской газеты «На страже Октября», прокурор, государственный адвокат, охрана.
Не было ни одного близкого человека.
Жиган надеялся, что сможет увидеться с матерью хотя бы в зале суда, но она не смогла приехать, лежала в больнице – сердце подвело.
Игнат, из-за которого, собственно, и заварилась вся каша, тоже не нашел времени, чтобы попрощаться с братом. Находясь в СИЗО, Жиган получил от него единственную записку, из котоpой и узнал, что мать заболела.
После того как в зале суда огласили приговор, у Жигана состоялся последний разговор с адвокатом. Защитником по его делу был назначен тощий вертлявый мужичок в очках, с огромной плешью на голове, которую он безуспешно пытался укрыть, зачесывая последние оставшиеся волосы на лысину.
Вся деятельность адвоката в зале суда свелась к тому, что он зачитал характеристику, полученную от командира части, в которой когда-то служил его подзащитный. Что ж, и на этом спасибо.
Судья, кажется, приняла во внимание положительные отзывы с места службы и воздержалась от вынесения максимально строгого приговора. Между прочим, могла бы дать и семь лет.
Обо всем этом Жиган сказал адвокату. На его предложение подать апелляцию ответил отказом.
Приговор нисколько не испугал его. Жиган был готов к большему
