посвящено множество богословских трудов, однако исчерпывающего решения, как представляется, всё-таки нет.
Оригена в учении о вечном возвращении смущает отказ от свободной воли в пользу предопределённости, что и на самом деле проповедовали многие стоики. Если подразумевать линейное время и повторения неотличимого, это действительно так: настоящее полностью предопределено прошлым, а будущее – настоящим, причина с необходимостью влечёт за собой следствие.
Но не так при времени круговом: являясь одним и тем же, самое далёкое прошлое, самое далёкое будущее и настоящее и предопределяют, и созидают себя в каждый момент. Другими словами, каждый момент – и причина, и следствие себя самого, что очевидно для разума, но что не так-то легко ощутить, пережить.
То есть проблема свободной воли на круге времён не решается автоматически в пользу определённого ответа, но остаётся проблемой и требует к себе совершенно иного подхода. Поэтому упрекать вечное возвращение в тотальной предопределённости безосновательно.
Надо сказать, что ни в одном учении эта проблема и не решается чисто логически, поскольку предполагает обращение к запредельному, изначальному, вневременнóму, мыслить о чём необходимо исключительно диалектически, опираясь на интеллектуальную интуицию. Правда, в любой серьёзной полемике эта проблема всегда и обсуждалась диалектически. Вот почему выводы, утверждения, да и ход мысли философов и теологов в отношении этой проблемы нам представляются безосновательными, путаными, противоречивыми.
Затем Ориген плавно переходит к третьему аргументу – к невозможности повторения одинаковых мирозданий.
Но образ рассыпаемых зёрен4, предполагающий альтернативную каузальности идею случайности, малопонятную вообще, а в отношении возникновения мироздания особенно, применим лишь к учению атомистов, а именно к их предположению повторения неотличимых, даже тождественных Вселенных, сложившихся из одинаковых атомов и в том же порядке.
Этот образ никак не подходит к учению стоиков с их богом-логосом и первовеществом, где периодически возникающие мироздания отнюдь не случайны, поскольку всегда соответствуют одним и тем же неизменным и вечным прообразам. Поэтому, кстати, они и оказываются неотличимыми, а то и тождественными. Если пропустить солнечный свет через прозрачную призму, появится радуга. Если пропустить его второй раз, снова появится точно такая же радуга, а не красные, синие, белые пятна, блики, разводы, круги. И не потому, что атомы света снова случайно сложились в такую же композицию, а потому, что движения их подчинены строгим принципам и законам.
Тем более не подходит образ рассыпаемых зёрен к вечному возвращению, где мироздание, взятое в целом и сразу во все времена, не повторяется периодически, а только одно, почему и вопрос о «неотличимости мирозданий» теряет весь смысл.
И
Для пояснения маловероятности стихийного возникновения упорядоченного космоса многие философы усиливают этот образ вопросом: могут ли рассыпаемые зёрна случайно сложиться в буквы, а буквы в строфы поэмы, допустим, Гомера?
