договориться нельзя!
Из дома прибежала Машка с охапкой одежды. С её помощью Батон, свирепо сопя, облачился в коричневую потёртую юбку, застиранный фартук с отвисшими карманами и по-пиратски повязал голову платком в голубой горошек. Атаманов крепился как мог, но всё же не выдержал и захохотал:
– Батон, ты как эта… фрёкен Бок… на природу вышла!
– Засохни, а то щас сам пойдёшь! – зарычал Батон. – Если не сработает – погонишь скотину в Рославль! К бабке вашей в больницу!
– Так она же не пойдёт! – оторопел Серёга.
– Тогда МЧС с вертолётом вызовешь!.. Машка, а ты куда? А ты иди сюда! Давай расскажи, как ваша бабка с коровой разговаривает!
– Батон, ты чего? – На миг Серёге показалось, что лучший друг не в себе. – Она ж корова!!! О чём с ней разговаривать?
– А что корова – не человек, что ли? – Батон нервно одёргивал на себе мятый фартук. – У меня дед, когда курей кормит, всегда им последние новости из телевизора рассказывает. Эти дуры слушают и клюют. А козам кино пересказывает! К самой главной, Фроське, без сериала «Роковая встреча» и подступиться нельзя! Враз ведро ногой перевернёт – и хана молоку! А вот «Ментов в законе», про бандитов, терпеть не может!
Машка понимающе покивала, вздохнула… и нараспев принялась причитать:
– Ах ты моя милая, ах ты моя красавица! Милушка моя рыженькая, какие у нас ро-ожки, какой у нас хво-остик, какая шкурка мягонькая! А вот как я тебя сейчас, родную, подою, сладенькую, подою… А мы Милушке травки дадим, а мы Милушке водички дадим…
– Ну ты, Машка, даёшь… – только и сумел сказать Атаманов. – Тебе в народный ансамбль надо. В какие-нибудь «Печки-валенки»!
– Я это не того… не воспроизведу, – озадаченно сознался Батон. – Вот что, Машка… Идём-ка вместе. Не бойся, ты в проходе встанешь, вне зоны доступа. И сказки ей рассказывать будешь, а я – доить. Может, и проканает…
Машка взяла ведро с тёплой водой. Батон – подойник. Переглянувшись, они молча кивнули друг другу и плечом к плечу шагнули в тёмный хлев. Атаманов замер у дверей с лопатой на замахе, готовый по первому же мыку ворваться внутрь. Слышно было, как внутри звякнуло ведро, стукнула скамья, что-то тяжело завозилось. Наконец прерывающийся от страха голосок сестрёнки затянул:
– Ах ты, моя хорошая, ах ты, моя кормилица…
И – тишина.
Через четверть часа из хлева вышли лопающаяся от гордости Машка и слегка пришибленный Батон со съехавшим на глаза платком. В руке его было ведро, до краёв полное молока.
– Сработало! – почему-то шёпотом сообщил он. – Сперва косилась и боками водила, я уж думал – кирдык… А как Машка включилась, так и пошло-поехало! Я вымя обмыл, ведро пристроил и давай её… как козу! У неё там, оказывается, всё то же самое, только большое и тяжелее идёт! Ну-у, я гигант! Я – супермен!
– Ужинать идите, мужики! – спохватилась Машка. – Я там чугунок с кашей в печку задвинула, горячая ещё! А я пока мелюзгу загоню, кур закрою и молоко по банкам разолью! Завтра за ним из Красного дома
