актрису от работы или нет. На ее месте он бы предпочел целый день таскать тюки с сеном, чем целый час полуобнаженным сидеть на сене, которое разложил режиссер. А особенно на старом, пересушенном сене. На гвоздях было бы удобнее.
Осадив лошадь, Брок увидел, что съемки уже закончились, а свет погашен. И это было хорошо, потому что в противном случае он, как долевой владелец земель Макнейллов, воспользовался бы своим правом закрыть съемки – такое право ему давал пункт, который Карсон включил в договор с киностудией и который начинал действовать, если компания нарушала протокол о технике безопасности. А деревянная конюшня, забитая сеном, которое могло вспыхнуть от жара софитов, являлась объектом повышенной опасности.
Двери были открыты – заходи кто хочет, хоть медведь, хоть грабитель. Видимо, кто-то забыл закрыть дверь на ночь. Брок спешился, похлопал кобылу по шее и прошел внутрь.
Из-за столба появилась тень.
Очень фигуристая тень.
Брок сразу узнал ее, несмотря на то что в последний раз, когда он ее видел, она почти полностью была укрыта соломой. Это означало, что его воображение проделало очень тонкую работу в заполнении пробелов.
Незнакомка была одета в темные легинсы и черную кофту с длинным рукавом. Ее светлые волосы с отливом платины были заправлены под бейсболку с логотипом футбольной команды Западного побережья. Без макияжа Брок смог лучше рассмотреть ее черты – длинные ресницы, веснушки на носу, волевой подбородок.
– Надеюсь, вы в это время не работаете. – Он улыбнулся, не желая ее пугать. – Я вернулся, чтобы убедиться, что ваш режиссер знает, когда заканчивается рабочий день.
Она стояла, переминаясь с ноги на ногу. Неужели ей неловко? Брок сделал шаг в сторону и прислонился к двери конюшни, оставляя ей достаточно места, чтобы она могла уйти, если захочет.
Вместо этого незнакомка сложила руки на груди и осталась на месте.
– Я тоже, – заявила она, однако некоторая нервозность в ее тоне заставила Брока усомниться в том, что она пришла сюда именно ради этого. – Я ушла сразу после вас, но режиссер был дико разозлен, и я захотела убедиться в том… – она глубоко вдохнула и выдохнула, как будто успокаивая себя, – что он не пользуется своим превосходством над людьми без опыта работы.
«Фраза какая-то… странная», – подумал Брок. Она что-то скрывает, и не нужно быть гением, чтобы понять: ей очень неуютно в его обществе. Возможно, он ошибся насчет взаимной симпатии. Возможно, влечение было односторонним.
– Ну, тогда он был бы еще большим ослом, чем я его считал, – сказал Брок. Он уже собрался пожелать ей спокойной ночи и уйти, как услышал ее смех.
Искренний смех. Он прозвучал для Брока как музыка.
– Правильно, он осел. Это точно. – Она шагнула вперед, и улыбка озарила ее лицо, превратив симпатичную девушку в красавицу. – Кстати, я Ханна Райдер. – Она протянула руку.
– Брок.
