перед зеркальным стеклом. И вдруг опять свел брови.
Пассажир как-то так по-мальчишески, с подковыркой, проговорил:
– А спорим, знаю, о чем думаешь! Только не обижайся, что лезу в мысли.
Мальчик вопросительно обернулся.
– Ты думаешь: «А взял бы меня Командор?»
Мальчик быстро вскинул и опустил глаза. Слегка набычился.
Пассажир мягко сказал:
– Тебе незачем было бы уходить с ним. У тебя… ну, пусть не все ладно в жизни, но дом все-таки есть. Никто тебя не прогонял, а, наоборот, ждут… Не правда ли?
Мальчик ответил нехотя:
– Не в этом дело. Я же не койво…
– Ну, тут-то как раз… Вспомни, как ты меня лечил. И кстати, спина до сих пор не болит.
– Подумаешь! Это многие умеют.
– Я не о том… – Пассажир легонько подтолкнул мальчика, и они пошли в сторону пристани. – Я про умение чувствовать чужую боль. Ты ведь не просто меня вылечил, ты сперва почуял, что мне больно. Без моих жалоб, сам. Это дано далеко не каждому… И в этом твое преимущество перед Галькой.
– Преимущество?
– Да… Он был честный и смелый, но…
– Он в тыщу раз смелее, чем я, – насупленно перебил мальчик.
– Возможно. Но твоей струнки у него не было. Он чувствовал лишь свою боль, свою обиду… Может быть, в этом была его вина перед городом. Не исключено, что он понял эту вину в конце концов, поэтому и ушел насовсем.
Мальчик долго шагал молча. Держал перед собой на ладони монетку. Иногда подбрасывал.
– Не… это неправда, – наконец сказал он.
– Что неправда?
– То, что он не чувствовал чужой боли. Зачем он тогда остановил трамвай? Он не хотел, чтобы колесами по лицу… вот этого мальчишки, на денежке… Ему показалось, что он живой!
– Да… Я как-то упустил это из виду.
– Вы же сами про это написали!
– Я?.. Я, голубчик, не написал. Я, скорее, записал.
Мальчик сказал с оттенком досады:
– Я не понимаю разницы. Все равно ведь это ваша повесть. Вы ее сочинили.
– Сочинил?
Тогда мальчик улыбнулся чуть снисходительно и сожалеюще:
– Но ведь это же все-таки сказка. Не было же здесь никакого Реттерхальма. И кристалл мадам Валентины – он тоже фантастика… Это даже хорошо.
– Почему же? – уязвленно спросил Пассажир.
Но мальчик не заметил обиды.
– Потому что, если сказка, значит, вы в ней хозяин. Можете переделать конец по-другому!
– Нет, голубчик! Быль это или фантазия, но изменить я ничего не могу. Галька ушел из города…
– Ну… пусть! – Мальчик сжал монетку в кулаке, на ходу заглянул Пассажиру в лицо требовательными коричневыми глазами. – Ладно, ушел. Но напишите, что Лотик и Майка… ой, Вьюшка то есть… его догнали. И они пошли вместе. А? Это можно?
– Это можно лишь в одном случае, – очень серьезно сказал Пассажир. –
