даже подняться.
– Я проводил Исиду домой, – ответил Николя, – и она, как водится, предложила мне выпить.
– А ее родителей не было дома? – спросила Хлоя.
– Нет, – подтвердил Николя. – Были только две кузины, и они упросили меня остаться.
– Сколько им лет? – коварно спросил Колен.
– Точно не знаю, – сказал Николя. – Но на ощупь я дал бы одной не меньше шестнадцати и не больше восемнадцати другой.
– Ты провел с ними ночь? – спросил Колен.
– Угу… Они слегка выпили, так что… мне пришлось убаюкивать всю троицу. У Исиды широченная кровать… Там было как раз еще одно место. Я не хотел тревожить вас и остался там спать…
– Спать? – переспросила Хлоя. – Кровать эта, видно, очень неудобная, потому что вид у тебя, я бы сказала…
Николя смущенно покашлял и чрезмерно деловито стал возиться со своими электрическими приборами.
– Попробуйте-ка это, – сказал он, меняя тему разговора. И подал начиненные финиками и сливами глазированные абрикосы в ароматном сиропе.
– А машину ты сможешь вести? – спросил Колен.
– Попробуем, – ответил Николя.
– Как вкусно! – воскликнула Хлоя. – Поешь с нами.
– Я предпочел бы что-нибудь бодрящее.
И на глазах Колена и Хлои он составил для себя чудовищную смесь из кварты белого вина, ложки уксуса, пяти яичных желтков, двух устриц и ста граммов рубленого мяса, залитого сливками и посыпанного щепоткой гипосульфида натрия. Все это исчезло в его глотке со свистом пущенного на полную мощность циклотрона.
– Как пошло? – спросил Колен и рассмеялся, увидев гримасу Николя.
– Порядок! – через силу ответил Николя.
И в самом деле, синяки под глазами у него разом исчезли, словно их стерли смоченной в бензине ваткой, а лицо заметно посвежело. Он фыркнул, как конь, стиснул кулаки и зарычал. Хлоя с некоторой тревогой взглянула на него.
– У тебя схватило живот, Николя? – спросила она.
– Наоборот! – рявкнул он. – Все как рукой сняло! Сейчас подам вам еще одно блюдо – и в путь.
XXIV
Большой белый лимузин осторожно продвигался вперед, объезжая рытвины. Колен и Хлоя сидели сзади и глядели в окно, но им было как-то не по себе от проносящегося мимо пейзажа. Небо висело совсем низко, красные птицы едва не задевали телеграфные провода, поднимаясь и опускаясь вместе с ними от столба к столбу, а их пронзительные крики отражались в свинцовой воде луж.
– Почему ты велел свернуть на эту дорогу? – спросила Хлоя у Колена.
– Так короче, – ответил он. – Да по-другому и нельзя. Старое шоссе вконец износилось. Все так и норовили по нему промчаться, потому что над ним всегда ясное небо. И вот теперь остался только этот путь. Не волнуйся, Николя хорошо ведет машину.
– Ненавижу этот тусклый свет, эту
