И вернется…
Домик бабы Тани был маленький: кухня, в которой баба Таня спала на узкой кровати, приставленной к спине печи, и комната, где поселили Гордея. В комнате высокий, с пятью рядами ящиков, комод, кровать, стулья, коврик с рогатым оленем на стене… Телевизор был на кухне, и Гордей боялся проситься его смотреть – баба Таня сама смотрела, и всё какие-то неинтересные передачи про болезни.
Во дворе было куда интересней. Опасная, но странно притягательная трава-крапива, с которой хотелось воевать и воевать, пугающая чернотой в окошечке баня, брошенные сарайки, в которых пахло едко и таинственно, груда поломанных и трухлявых досок, из которых торчали рыжие изогнутые гвозди, курицы за сеткой, требующие у Гордея травки. Он давал им травку, мягкую и неколючую, которая росла за баней, просовывал меж ячеек сетки. Курицы забирали травку клювами и требовали еще…
Гордей заметил, что петуха у них нет, и как-то, когда ели яичницу, спросил у бабы Тани:
– А петушка у курочек нету, да?
– Нету.
– А как они яички несут?
Баба Таня усмехнулась:
– Ишь какой образованный… Яйца они и без петуха несут. Только из них цыплята не появляются. А мне и не надо – возни с ими… Осенью порублю, бульон буду варить, а весной новых куплю. Двести рублей штука.
В домике Гордею было тоскливо, хотелось к маме и плакать. Большую часть времени он проводил во дворе, осматривал и трогал то, что там находится.
Через день или два – время для него растянулось – у забора снова появились дети.
– Привет, – поздоровались. – Ты еще тут?
– Тут. – Гордей принял взрослый вид. – Я тут долго буду. Меня мама оставила.
– А куда она уехала?
– Дела делать.
– Выходи гулять.
Гордею хотелось гулять. То есть даже не гулять, а увидеть этих детей по-настоящему, а не через щели в заборе.
– Сейчас, я только бабе Тане скажу.
Дети как-то насмешливо ответили:
– Давай.
Гордей, уже направившийся к двери в домик, услышал насмешку, остановился:
– Нужно говорить, куда уходишь. А то старшие волнуются.
– Ну да, ну да… – Теперь ответ был без насмешки.
Баба Таня отпустила легко, даже вроде бы с готовностью. И Гордей пошел к детям.
Их было трое – девочка Алина и двое мальчиков. Саша и Никита. Гордей определил, что они старше его, но немножко. Он держался напряженно, ожидая, что они сделают ему плохо или будут смеяться над ним. Но они не смеялись. Наоборот, старались подружиться.
– Хочешь, покажем, где свинью похоронили? – предложил Никита, и Гордей по голосу определил, что именно Никита с ним разговаривал из-за забора.
– Хочу.
Пошли по узенькой улице, по краям которой густо росла волосатая трава и тянулась своими верхушками к ним, как живая.
– Это крапива, – сказала Алина, – до нее нельзя дотрагиваться, а то изжалит.
