возможно, я ошибся насчёт нашего юнги. И он не так уж и поспешен, и не настолько и юн в своих незамедлительных решениях. – Заговорил капитан Мирбус. И, пожалуй, эти его начальные слова, даже порадовали Маккейн, – Мирбус учёл внутренние замечания Маккейна по поводу своего неподходящего для юнги возраста. Но вот только не до конца. И тут не обошлось без того, чтобы эти слова Мирбуса по-своему не напрягли Маккейна. Для чего собственно, уже изначально существовали свои побудительные причины – Маккейн с недоверием относился к этому Мирбусу, от которого ничего хорошего ожидать не стоит, и он этого нехорошего и ждал от него. И как тут же выяснилось, то Маккейн не зря сомневался и подозревал Мирбуса в его предвзятости против него. И Мирбус сейчас же подтвердил всё то, что о нём с самого начала знакомства подозревал Маккейн.
– Господа. – Не слишком громко и не тихо, а в самый раз, чтобы это обращение было в своей слышимости доступно только господам и никому другому, особенно дамам, сказал капитан Мирбус. И как только всё внимание господ за столом было завоёвано этим обращением, Мирбус, глядя чуть в сторону от Маккейна, выдаёт вслух такое непостижимое для Маккейна словосочетание, что его прямо-таки бросает в пот. – Прошу обратить ваше внимание на ту, кто находится на траверзе правого борта нашего юнги. – Говорит Мирбус. Отчего Маккейн, в один мгновение взмокнув и, прилипнув спиной к своей рубашке, ещё крепче затвердевает в своей неповоротливости, совершенно не понимая, как себя вести в ответ на этот выпад в свой адрес со стороны Мирбуса.
– Чёрт возьми, да как это всё понимать?! – побагровев, возмутился про себя Маккейн на такие, ничего себе позволения в свой адрес со стороны этого подлейшего из капитанов. – Да как он смеет, делать в мой адрес такие замечания, даже если они имеют под собой все основания быть! Ну, нетрезв я. Ну и что. А его какое собственно дело. И что ещё за однобокость такая? – Последний возникший вопрос побудил Маккейна обратить своё внимание на свой правый борт… пока что только пиджака – вон он что делается, Маккейн уже начинает мыслить по-морскому.
Но у Маккейна всегда были широкие взгляды на окружающее, и тут уж ничего не поделаешь, и он не смог ограничиться одним бортом своего пиджака и посмотрел несколько дальше, вокруг себя. Где его взгляд и натолкнулся на… Как бы лучше сказать или выразиться, чтобы не быть обвинённым в том, в чём всех так любят обвинять во всех смыслах недотроги, не быть пресным и не живым, а без обид суметь выразить свои природные предпочтения. В общем, Маккейн натолкнулся на ту самую заднюю часть субъектности, обходящей его по правому борту молодой особы, которая вызывает столько волнения и споров у господ и просто граждан, когда она, эта часть субъектности, оказывается к ним лицом, а её хозяйка к ним своим не передом.
Ну а так как Маккейн оказался лицом к лицу …с той частью жизни, которая куда как чаще чем мы думаем, к нам
