вы казались счастливыми, а я стараюсь о том, чтобы вы были счастливыми, и он не нуждается в даровом пропитании, а я нуждаюсь. Итак, если я должен назначить себе что-нибудь мною заслуженное, то вот я что себе назначаю – даровой обед в Пританее.
Даровой обед в Пританее – привилегия, означавшая принятие в число не просто политической элиты, но полубогов, какими были победители Олимпийских игр. По сути, это означало допуск к закрытым завещаниям и значит, влияние на политические события. По нашим понятиям, Сократ попросил себе пост «министра без портфеля».
Может быть, вам кажется, что я и это говорю по высокомерию, как говорил о просьбах со слезами и с коленопреклонениями; но это не так, афиняне, а скорее дело вот в чем: сам-то я убежден в том, что ни одного человека не обижаю сознательно, но убедить в этом вас я не могу, потому что мало времени беседовали мы друг с другом; в самом деле, мне думается, что вы бы убедились, если бы у вас, как у других людей, существовал закон решать дело о смертной казни в течение не одного дня, а нескольких; а теперь не так-то это легко – в малое время снимать с себя великие клеветы.
Обижаю сознательно – совершаю несправедливость при условиях, когда можно было бы ее не совершать. Обида или несправедливость (греч. «адикия») – важное правовое и этическое понятие античности, означавшее нарушение оговоренных правовых отношений, нарушение договоренностей, разрыв контракта, который может быть предпринят любой стороной, но будет непременно несправедливостью по отношению к другой стороне. «Несправедливый» означало тогда, прежде всего, беспечный, недобросовестный, срывающий договоренности, что почти не имеет отношения к привычной нам распределительной справедливости: несправедливо прогуливать, халтурить или срывать сроки. Мы иногда называем нелюдимого, асоциального человека «обиженным», ведет себя так, будто на всех обижен. Обиде противопоставлено «право» («дике»), соблюдение всех договоренностей под угрозой наказания за их несоблюдение.
Другие люди – спартанцы. В Спарте смертный приговор не мог быть вынесен раньше завершения прений, которые могли длиться сколь угодно долго. Хотя Спарта была милитаристским государством, Платон и Ксенофонт часто ставили Спарту выше Афин, указывая на продуманные процедуры принятия решений и большую роль воспитания в государственной политике Спарты.
Ну так вот, убежденный в том, что я не обижаю ни одного человека, ни в каком случае не стану я обижать самого себя, говорить о себе самом, что я достоин чего-нибудь нехорошего, и назначать себе наказание. С какой стати? Из страха подвергнуться тому, чего требует для меня Мелет и о чем, повторяю еще раз, я не знаю, хорошо это или дурно? Так вот вместо этого я выберу и назначу себе наказанием что-нибудь такое, о чем я знаю наверное, что это – зло? Вечное заточение? Но ради чего стал бы я жить в тюрьме рабом Одиннадцати, постоянно меняющейся власти? Денежную пеню и быть в заключении, пока не уплачу? Но для меня это то же, что вечное заточение,
