при этом я никогда не была хулиганом или прогульщиком. Но проблем от меня было много, поэтому я уверена, что все вздохнули с облегчением, когда я окончила одиннадцатый класс.
Например, в те времена, когда я работала в газете, один мальчик (из таких, кто творит все, что хочет) забавы ради распылил целиком газовый баллончик на первом этаже школы, и всех детей эвакуировали без каких-либо последствий для него. На следующий день в газете вышла статья с заголовком: «Газовая атака в гимназии номер 11». Угадаешь, кто ее написал? Только сейчас, будучи взрослой, я понимаю, как наверняка выбесила своим поступком весь управляющий состав школы.
Меня вызвали к директору, а он у нас был очень нестандартный: подтянутая блондинка средних лет, всегда стильно одетая, с безупречным маникюром, приезжающая в школу на классной машине. Я с самого детства поняла, что она здесь совсем не ради денег: у нее с ними все и так в порядке. Ей нужна эта должность для души и самореализации. Она не ругала меня и не говорила ничего плохого, просто спросила, как давно я работаю в газете, похвалила меня за успехи и в конце аккуратно намекнула, что не стоит писать о нашей школе подобные новости. Я запомнила этот разговор, потому что очень мало встречала среди учителей людей, умеющих находить подход к школьникам. Именно поэтому, думаю, эта женщина до сих пор работает директором школы.
Но самой запоминающейся из моих школьных выходок было появление на уроке английского с подносом еды. До сих пор, когда я случайно встречаю кого-то из одноклассников, мне припоминают тот случай.
У нас постоянно менялись учителя этого предмета, дольше полугода никто не выдерживал. Скорее всего, потому, что преподавать мегавостребованный английский язык частным образом или на каких-то платных курсах куда выгоднее, чем пытаться научить неблагодарных подростков, которые не скрывают, что им ничего не надо.
И однажды пришла строгая учительница, которая никогда не улыбалась. Ее урок, как на грех, начинался сразу после большой перемены, и она с первого знакомства заявила: «На мои уроки никто не должен опаздывать! Опоздаете хоть на минуту – проведете урок за дверью!» Все остальные учителя снисходительно кивали головой, когда после большой перемены запыхавшиеся, но сытые школьники заходили в кабинет на две-три минуты позже начала урока. Принципиальность этого учителя в данном вопросе приносила всем огромные неудобства, потому что большая перемена была единственной возможностью полноценно поесть горячее в столовой, где работали всего две очаровательные тетушки-сотрудницы: одна принимала заказы и деньги, а вторая накладывала еду и разливала напитки. Они очень старались и спешили, но, разумеется, количество желающих пообедать школьников в разы превышало физическую возможность их накормить. Из-за этого половина людей, стоящих в очереди, не успевала даже купить себе обед, не говоря уже о том, чтобы съесть его.
В один из подобных дней на перемене перед английским я стояла в этой
