кто появился на Земле раньше, чем никчемные людишки изобрели колесо. Того, кто следил за колесницами фараонов и помогал квадриге Нерона первой приходить к финишу. Вы проиграли, даже не начав гонку, жалкие черви!
Механик встал и развел руки в стороны. Оранжевый комбинезон исчез. Теперь на Повелителе Салона был комбинезон пилота «Формулы-1». Выглядел толстяк комично, но выражение серого лица с пылающими красным глазами не вызывал желания смеяться над Механиком.
Через мгновение я уже стоял рядом с желтой «тойотой». Гаврилыч тоже телепортировался, но в отличие от меня ничуть этому не удивился.
– В этом мире, возможно все, чего пожелает Механик…
– А куда он сам подевался?
В ответ на мой вопрос раздался гул, схожий с тем, что издает самолет, преодолевающий звуковой барьер и из воздуха соткался каплевидный гоночный болид, за рулем которого восседал Механик. На корпусе и колесах машины, больше похожей на ракету, вспыхивали и гасли искры электрических разрядов.
– Чтобы никто не посмел обвинять меня в нечестной игре, я выбрал самую простую тачку, – сообщил Механик. – Но, вижу, что ваша колымага совсем на ладан дышит… И вы собираетесь со мной соревноваться? Гм. Могу дать фору.
– Нам не понадобится фора! – отрезал Гаврилыч, забираясь в «тойоту». – Много текста, Механик. Хватит трепаться. Гонка так гонка.
– Будь по-твоему, пьянчуга. Стартуем по моему сигналу.
Едва я успел занять водительское место и запустить двигатель, как в руке Механика появилось нечто среднее между кремневым дуэльным пистолетом и ракетницей. Раздался громкий хлопок, из ствола вырвался яркий, как вспышка магния, сноп белого пламени. Он ослепил меня. На доли секунды показалось, что я вижу стены своего гаража и запертые ворота. А потом… «Тойота» совалась с места и стремительно понеслась вперед.
– Просто держи руль. Машина все сделает сама.
Голос Гаврилыча вернул меня в реальность, если можно было назвать реальностью то, что со мной происходило. Машина неслась по кольцу, вслед за болидом Механика, летевшим впереди. Какое-то время мне казалось, что мы безнадежно отстаем. Я взглянул на Гаврилыча. Он безмятежно улыбался.
– Сейчас, Михайлович, сейчас мы его…
Ровное гудение двигателя «тойоты» сделалось громче. Руль под моими руками завибрировал.
Мы нагнали болид Механика. Поравнялись с ним. И тут… Не было никакого болида. На колеснице, запряженной тройкой вороных лошадей, сжимая в руках поводья, сидел карлик в островерхой колдовской шляпе и черной развевающейся мантии. Когда «тойота» проносилась мимо адской колесницы, Механик повернул к нам голову. Вместо комичного толстяка на нас смотрел старик с крючковатым носом и длинной, седой бородой. Синие тонкие его губы кривила судорога ненависти. От прежнего Механика осталась только серая, испещренная паутиной трещин кожа лица, да пылающие, как красные уголья, глаза.
– Он сдувается! – завопил Гаврилыч. – Старый черт не сможет
