исторические ценности для потомков и еще много ля-ля-ля на эту же тему. Я совсем притух, советник, видимо, смекнул, что перегнул палку, быстро закруглил разговор и пообещал не позже, чем послезавтра, свести меня с ответственными людьми, уполномоченными принимать решения.
Я очень удивился, но меня принял сам мэр. У Пантелея Ивановича было типичное для местечковой элиты лицо. Хитрожопость вперемежку с самомнением, правда, фигура поджарая, чувствуется, что мужик не пренебрегает фитнесом. Пантелей Иванович не стал размазывать кашу по тарелке, а сразу приступил к делу. Он протянул мне бумажку с написанной на ней суммой с большим количеством нулей. Именно столько он хотел получить за бывшую немчиновскую землю и развалины дома.
– Не для себя беру, для народа, – заверил он меня. Сильно растекаться по древу и разглагольствовать о страданиях народа он не стал. Увидев, что я шокирован написанной цифрой, засмеялся:
– Для Немчиновых это тьфу, заплатят и не обеднеют. Я немного про их финансы знаю. Ты-то чего хочешь? Говори, не стесняйся. Мы люди деловые, нам с тобой время на китайские церемонии тратить некогда.
Я изложил свой план. Немчиновы покупают усадьбу, я получаю свои комиссионные, а что происходит с остальными деньгами, меня не касается. Дальше я бы хотел стать управляющим реставрации усадьбы.
– И это все? – спросил Пантелей Иванович. У меня есть к тебе встречное предложение. Я хочу коттеджный поселок для народа построить, но такой, чтобы витриной для города служить мог, а то копают под меня, чувствую, что копают. Я архитектурное бюро Немчинова-младшего пробил, вроде как стоящие проекты делают. Мы чин чинарем конкурс объявим, Немчинов приз возьмет и подряд на строительство получит. А тут мы с тобой, ты мне с каждого кирпича прибыль обеспечишь. Но должен сделать все чисто, чтобы не подкопаться, чтобы на Уголовный кодекс можно было смотреть и смеяться. Лучше, если ты сразу обо всем с Немчиновым договоришься. Сумеешь договориться – банк сорвешь, не сумеешь – извини, других людей найдем.
Я немного поторговался с мэром относительно моего процента и ушел, довольный жизнью. Кажется, моя жизнь налаживалась. Теперь надо было в приличном виде сообщить новости Немчиновым. Я выждал несколько дней, чтобы не обозначить свой интерес слишком сильно. Потом послал по мейлу Виталию Петровичу пару снимков усадьбы с небольшим письмом: мол, случайно проезжал мимо, вспомнил о вас, сделал пару снимков и шлю вам. Всего вам наилучшего. На следующий день пришло два ответа. Первый – пространный от Виталия Петровича, в котором он выражал глубокую благодарность за полученные снимки, второй – деловой от Вадима, в котором он просил прислать не два, а все сделанные мной снимки, а также обозначить свой интерес в деле. Не такой уж он олух, все сразу понял и раскусил. Я не стал наводить тень на плетень, описал предложения мэра и свой интерес, особенно подчеркнул, что заинтересован в работе без нарушения Уголовного
