путешественниками, не было никакой религии, а у иноземцев, «собираемых» казаками, были нейтральные «веры», то те неверные, которых предавали анафемe сибирские священнослужители и чиновники, были единообразно кровожадными и «злочестивыми» врагами Христовой веры. Существовало два основных способа быть язычником: первый ассоциировался с высокомерием и гордостью, второй – с темнотой и нечистотой. Первый пoлагался на образы восточного «коварства, лести и лукавства», второй – на устную и письменную традицию описания дикости и скотоподобия: «[Живут] яко скот в диких лесех»[170],
во истинну и скотом [не] уподоби[ша]ся сии людие, скот бо аще и бессловесно есть, Богом не веленно ясти ему и не яст зверя [ли] или птицы или траву сенну; сии же человецы не уподобишася сим, понеже Бога, иже суть на небесех, не ведающее, ни закона [Его] еже от поведающих им слышати, не приемлющее, сыроядцы, зверина же и гадская мяса снедающее, скверна и кровь пияху, яко воду, от животных и траву и корения едяху[171].
Таким образом, истинный смысл и неизбежный итог движения России на восток состоял в том, чтобы «проповедатися чрез Сибирь Евангелие в концы вселенныя»[172], искореняя безбожие, а значит, всякую чуждость, поскольку в языке Тобольской летописи антонимом «поганому» было «русское».
Купцы и служилые люди не разделяли этих целей, не проповедовали Евангелие и не употребляли словa «язычник». Нo oни пользовались словом «русские» и были согласны, что в основе различий между ними и иноземцами (как и между различными иноземцами) лежит религия. «Иноземец» мог стать «иноверцем», а иногда – «иноязычником»[173]. В любом случае статус иноземца не имел ничего общего со статусом царского подданного. Те северяне, которые соглашались платить ясак, получали монаршую защиту и наименование «мирных», но не становились русскими. Выплата ясака была исключительно обязанностью иноземцев – русские платили налоги или служили государю[174].
Согласно закону был единственный способ перестать быть иноземцем – стать христианином. Будучи крещеным, ясачный человек приобретал полные права «гражданства», прекращал платить ясак и, как государев служилый человек, получал жалованье натурой или деньгами. Крещеных женщин выдавали замуж за служилых людей[175]. Наиболее подходящими кандидатами для добровольного обращения были аманаты, от которых отказались родственники, «преступники», надеявшиеся избежать наказания, рабы, которые не хотели оставаться у хозяев (христиане не могли служить не-христианам), и голодающие ясачные люди, желавшие получать продовольственное жалованье[176]. В целом лишь очень немногие северяне проявляли интерес к этой возможности – отчасти потому, что все «новокрещеные» должны были порвать со своими сородичами и переселиться к русским[177]. Поскольку казна получала тем меньше шкурок, чем меньше становилось
Сибирские летописи. С. 331.
Там же. С. 112.
Там же. С. 312.
См., напр.: Сибирь в XVII в. С. 85;
Были и немногие исключения, см.:
ДАИ. Т. 2. С. 273; Т. 3. С. 223; Т. 4. С. 360; Открытия русских землепроходцев. С. 531–534;
Открытия русских землепроходцев. С. 254–255;
«И иноземцы де им говорили, что оне своей веры отстали и их в свою землю не пустят, потому что оне крещены» (РИБ. Т. 2. С. 184. См. также:
