style="font-size:15px;"> – Рыба!!! – заорал во все горло мой брат, подбежал к ней и упал на нее животом. – Поймалась!
– Раздавишь! – по-хозяйски прикрикнул я на Рината. – Неси его в битончик давай!
Ринат, сжимая сторожку обеими руками, вприпрыжку побежал к бидончику. А я в это время поправлял сбитого на крючке червя. Он был цел, только сполз немного вниз.
– А можно, я его помою, а то он грязный? – услышал я вдруг просьбу брательника. И не успел даже в ответ открыть рот, как увидел, что первая моя сегодняшняя рыба плюхнулась в воду, вырвавшись из рук этого растяпы.
– А она уплыла, – убитым голосом сказал Ринат и скривил лицо, собираясь заплакать.
Улов мне, конечно, было очень жаль. Но не лупить же из-за одной рыбки родного брательника? Тем более, судя по первой поклевке, рыбы здесь с утра собралась тьма. И все голодные.
– Ладно, – великодушно сказал я Ринату. – Еще поймаем. Ты только больше не купай их в воде, ладно?
– Ладно, – шмыгнул носом брательник, снова устраиваясь на корточках на отведенном ему месте. И покосившись на бумажный сверток, добавил:
– А когда исть будем?
– Когда поймаем пять… нет, десять чебаков, – поставил я перед нами жесткую задачу.
И, оставив рядом с ним на земле леску с наживленным крючком, вернулся к удилищу и, широко размахнувшись, как обычно в те пацанские годы, через плечо закинул свою снасть в воду (это став взрослее, я научился посылать леску от себя). И тут же услышал дикий рев, от которого у меня душа ушла в пятки.
Схватившись обеими руками за рот и упав на землю, орал Ринат. А из-под его ладоней к моему удилищу тянулась леска. Это могло означать лишь одно: я вогнал своему брату в лицо крючок. Случалось, что я цеплял себя сам за рубашку сзади, за штаны, как-то даже палец порвал крючком. Но чтобы так, живого человека… Да еще своего брательника, за которого мне сейчас дома так всыплют, что я надолго забуду про рыбалку!
Но сейчас главное не это. Может, не все еще так страшно?
Я подбежал к брату, упал перед ним на колени и попытался оторвать его грязные ладошки от лица.
– Покажи, куда зацепило… Да отпусти ты руки!
Но брат продолжал верещать как резаный и еще сильнее прижимал руки. В конце концов, рев его перешел во всхлипывания, и он убрал от лица одну ладошку, потом вторую. И меня всего передернуло.
Крючок впился в верхнюю губу. Он вошел туда почти весь, оставив снаружи лишь миллиметра два цевья с ушком, к которому и была привязана свисающая леска. Крови в месте прокола выступило всего лишь пара капелек.
– Ничего страшного, – успокоительно забормотал я испуганно заглядывающему мне в глаза братишке. – Тебе больно?
– Шють-шють, – прошепелявил Ринат, стараясь не двигать верхней губой.
– Ну и нормально. Щас придем в больничку, тебе его
