Я умылся и сел на табуретку напротив хозяина дома.
– Ну, чё там. Приняли тебя? – Борода разговаривал негромко, вероятно, боялся, что могут подслушать.
– Да приняли, приняли. Дело к тебе есть. Слыхал, тётку Марфу позавчера грабанули, амбар сожгли и мясо вынесли?
– Слыхал, конечно, слыхал. Вся деревня только об этом и говорит. Ещё собак двоих прирезали, да охранника одного. А ты откуда знаешь? – удивился старик.
– Так а кто, по-твоему, обнёс-то её, а? – ехидно спросил я. – Я это был, я.
Тут у Бороды глаза на лоб полезли, чуть со стула не упал от удивления.
– Ты? Батюшки, это ж как тебя угораздило-то? Ты же тихий-мирный был всю жизнь – не мог поверить старик. – Вот это да! Ты и вправду ещё тот чертёнок!
– Думать надо было, когда имя мне такое давали, – парировал я. – Там, в лесу, среди твоих друзей, я просто божий одуванчик. Ты мне совсем другое рассказывал, старик! Знал бы я, кто эти люди и как они живут, ни в жисть бы не согласился к ним идти!
– Чаво это я тебе другое рассказывал. Всё, как есть, я тебе говорил, просто время у них теперь иное, трудно им приходится. Таких, как ты, им побольше надо, чтобы свежая кровь была, да светлая голова, – тыкая в меня пальцем, проговорил он.
– Да нет, таких, как Бранн им побольше надо, чтобы пожирней, да по вкусней был. Жрать им нечего, старик, жрать! – я даже прикрикнул на него. – Если б я Марфу не обчистил, да мяса им мешок не отдал, пустили бы они меня на колбасу. Там у них четверо таких лежит, подкармливают их объедками, чтоб не подохли, да слопают потом.
– Господи помилуй, говорили они мне, что дела у них плохи, что перебои с едой, но не думал я, что настолько всё плохо, – вздыхал старик, видать, небезразличны ему были разбойники эти.
– Ничего, план у нас есть, как и дружинников перетерпеть, и как пропитанием обеспечить себя, – обнадёжил я его. – Только вот понять я не могу, ты-то здесь сидишь, в тепле, еды у тебя вдоволь, вечером пивко пьёшь каждый день, чем тебе братва-то дорога так?
– А ты и не знаешь, да? Никто не знает, и тебе не надо бы, – грустно сказал. – Ты лучше скажи, чего за план там у вас?
– Да нет уж, старик, давай рассказывай, чего там у тебя с ними. Я из-за тебя преступником стал, а ещё не поздно было в хорошие люди податься! – пожаловался я ему.
– Сын у меня там, – буркнул он. – Не о такой жизни я для него мечтал. Но он был военным у одного из баронов, воевать всё время хотел. А потом их разбили. Да ещё глаза он лишился.
Етить-колотить, да он же о Глазастом говорит!!! Представляю, какая у меня рожа была, даже челюсть отвисла. Но старик совсем не обращал на меня внимания, и продолжал дальше говорить, как ни в чём ни бывало:
– Потом он ко мне пришёл, вспомнил он, откуда у него корни растут. А раньше, ещё до того, как он к бароном ушёл, такой мальчишка славный был. Эх… – тяжело вздохнул старик.
– И чего ж это его воевать-то потянуло? А кем ты был раньше, а, Борода? – тут меня начали
