он не искал полковых поблажек, не просился в обоз. Более того, в каждой батальонной атаке выказывал себя первейшим смельчаком.
Представьте, как-то раз он умудрился добежать живым до окопа врага, бесстрашно прыгнуть на холёные немецкие штыки и завязаться в рукопашной. Что такое рукопашный бой в чужом окопе, рассказывать не надо.
Лейтенант не боялся получить фронтовой «подарок» в спину от своих же «товарищей». В минуты затишья не сторонился, запросто подсаживался в кружок и подпевал под гармошку привальные песни. Бойцы же, завидев его, обходили стороной.
Частенько Хохловский бесцеремонно вступал в разговор или по-мальчишески начинал о чём-то спорить. Его оппонент, как правило, прерывал его петушиную речь и, если рядом не значился никто из комсостава, спрашивал лейтенанта: «Ты что же, дятел иудейский, штрафбат окликаешь? Знай, гнида, апрельская землица сыра, ох пригубит ненароком».
Лейтенант слушал и… улыбался.
– Ой, не понимаю вас, милые дружочки!
После словесного трюфеля «милые дружочки» все находившиеся рядом дружно зверели. Каждый старался поскорее отойти прочь, пряча от замполита естественную реакцию воина-смертника на сахарные слова стукача.
– Куда вы? – вздыхал вслед Хохловский. – Я ж о деле пекусь. Нам без порядка армейского никак нельзя…
Пятнадцатого марта 1944 года началась Полесская операция. Фронт силами 70-й, 47-й армий атаковал немцев на Ковельском направлении. 61-я армия (в которой воевал лейтенант Хохловский) попыталась занять южный берег реки Припяти.
Однако случилась фронтовая неувязочка. Немцы каким-то образом разгадали планы командования фронта и умело срезали пеночку с наших наступательных порядков. Наступление захлебнулось. Братушек полегло немерено. Лейтенанту же Хохловскому фронтовые неприятности – как с гуся вода, весёлый, целёхонький, хоть на ёлку новогоднюю вешай.
С того дня пошла о нём молва. Мол, не иначе как нечистая сила заговорила тело лейтенанта ради его поганого языка. Мистика – штука летучая: скоро весь фронт знал, что в 60-й армии воюет нечистая сила.
Бойцы на разные голоса смаковали несуразицу.
– Чтоб уничтожить нечистую силу наверняка, командованию придётся положить всю 60-ю. А как иначе? Нечистая – она вроде ветрянки: передаётся, но не сразу проявляется. В 60-й (тут неча и думать!) все друг от друга перезаразились. В расход её надобно, чтоб фронт спасти!..
– Не-е, пусть нечистая сила поможет нам немца побить. А после Победы мы с ней как-нибудь управимся. Попа кликнем. Поп не поможет, так мы её штыком! И закроем вопрос.
– Э-э, нет, – говорили третьи, – кровушкой великой полита будущая Победа, да сколько кровушки ещё война выдавит из русского солдата! Нельзя нашу Победу нечистой силе отдавать. Нешто мы служки её какие. Кровь русского солдата с нечистой силой не смешивается, это точно.
Из ставки фронта, от генерал-полковника Курочкина (да-да, того самого, о котором замком Мезенцев лопотал в начале нашего
