известно, что легенды на пустом месте не рождаются. Издревле бани на Руси считались одним из обязательных элементов быта. Бани устраивались практически при каждом доме, будь то в большом городе или убогой деревеньке. Иностранные путешественники единогласно отмечали необыкновенную страсть русских к бане, в которой мылись не менее одного – двух раз в неделю, что было совершенно необычно для тогдашней Европы. Иностранцев привлекала в русской бане не только экзотика, связанная с совместным мытьем мужчин и женщин или купанием в ледяной воде после парилки. Они давно подметили, какое значение придают русские люди лечению многих болезней с помощью бани. Датский посланник в Петербурге вице-адмирал Юст Юль писал: «У русских во всей их стране всего три доктора, лечат они от всех болезней и прибегают к ним все, как больные, так и здоровые». Далее Юст Юль перечисляет этих «докторов»: баня, водка и чеснок, но при этом особо подчеркивает, что «первый доктор – это баня».
Естественно, что и в Петербурге строительству бань придавалось большое значение, не говоря уже о том, что Петр I извлекал из этого определенный доход для государственной казны, так как бани облагались значительным налогом. Только из официальных источников известно, что уже в 1707 году были бани на Адмиралтейском дворе и вблизи Гавани, причем как солдатские, так и торговые, то есть общие. В первой четверти XIX века в Петербурге насчитывалось около 50 торговых бань, в то время как количество домашних уверенно приближалось к полутысяче.
К XX веку строительство бань приобрело новое качество. К их проектированию привлекались видные архитекторы, а внешнему облику придавалось преувеличенное значение. Они в полном смысле слова становились общественными сооружениями общегородского значения. Неслучайно городской фольклор так точно сформулировал отношение петербуржцев к этому своеобразному общественному социальному институту: «Без Петербурга да без бани нам, как телу без души» и «Когда б не питерские бани, мы б все давно уже пропали». Между прочим, доказательством того, что Лжедмитрий не был русским, фольклор считает тот факт, что он не только отказывался осенять себя крестным знамением, но не спал после обеда и не ходил в баню.
Красная нить «банной» темы легко прослеживается и в современном фольклоре. Известная дворовая дразнилка питерской детворы «Улица Мойка, дом помойка, третий бачок слева» напичкана буквально теми же аналогиями и ассоциациями. Долгое время за Мойкой вообще было закреплено прозвище: «Мойка-помойка».
В свое время Мойка, наряду с Невой и Фонтанкой, была важной транспортной магистралью города. Постепенно эта ее хозяйственная и коммуникативная функции ослабевают. В наше время они исчезли вовсе. Последними признаками активной жизни петербургских рек и каналов были баржи, доставлявшие жителям огромного города дрова. Следы этих обязанностей можно легко обнаружить в городском фольклоре. Разгрузка барж могла принести «охочим» дополнительный приработок. В 1920-х годах в Петрограде распевали частушку:
На барочку-дровяночку
На
