закурил новую сигарету, не спрашивая более разрешения; заметно успокоился, расслабился даже; нынешние борцы за демократию не очень-то слушают противную точку зрения, сразу норовят прилепить ярлык; воистину, демократии надобно учиться, не один год на это потребен, поколение как минимум…
– Практически я не согласен ни с одним из ваших положений, – заметил он, – но мне светит то, что вы размышляете вслух и не хотите ни к кому подлаживаться… Поэтому разрешите перейти к следующему вопросу: в чем вы согласны с осужденным Горенковым?
– Буду отвечать несколько вразброд, оттого что в душе слишком много накопилось… Вы сюда прилетели? Или чухали поездом?
Варравин нескрываемо удивился; в этом сказалась его молодая доверчивость:
– Конечно, прилетел! Кто ж ныне ездит? Времени не хватит на главное.
– Согласен. Но и в аэропорту, и на вокзале вы столкнулись с одной и той же проблемой: нет носильщиков. Вас это не очень-то волнует, сумку набок, и – вперед. А женщина с ребенком и двумя чемоданами? Я предложил начальнику вокзала – естественно, после введения закона об индивидуальной трудовой деятельности – выступить по местному телевидению с обращением к молодежи: «Кто хочет заработать, может прийти на перрон и без всякой формалистики, уплатив два рубля налога за бляху – хороший навар для социальных нужд коллектива станции или аэропорта, – начать обслуживать пассажиров». Мне в ответ: «У нас народ не пользуется услугами носильщиков, мы опрашивали». – «А почему пользуется в Москве? Может, людей надо приучать к сервису? У нас ведь его нет». – «Придет какой жулик с чужим паспортом и начнет чемоданы воровать!» – «У вас милиция есть, будет чем заняться». – «Она-то займется, а ответственность нам нести, платить из своего кармана». – «Хорошо, давайте закажем тележки, пассажир платит рубль, берет ее напрокат, сам себя обслуживает». – «Стащут все тележки в один день». – «Возьмите в залог паспорт». – «Металла нет, фондируемый товар…» Что это такое, по-вашему? Ужас обломовского мышления? Ладно, пошли дальше… На вокзальной площади вы теперь легко возьмете такси – конкурент давит, «личный извоз». Но вот вы приехали в центр. Где намерены заночевать? Мест в гостиницах, понятно, нет. А домашние пансионаты до сих пор не открывают, люди по-прежнему боятся, одна центральная газета одержимо стращает читателей ужасом «нетрудовых доходов». Я предложил нашей прессе напечатать об этом проблемную статью. Мне ответили, что запросят Москву. «А зачем? Разве у вас нет личного мнения по этому поводу?» – «В законе о пансионатах сказано недостаточно ясно». Пошли дальше… Вы закончили работу в десять вечера – где перекусить? Негде, все закрыто, только шаромыги в подъездах давят на троих. Где домашние столовые? Нет их, как и не было. И не будет, пока мы не перестанем считать, сколько заработал владелец такой столовой. Трагедия в том, что мы постоянно считаем чужие деньги,
