мы, драконы, можем научить мальчишку чувствовать?
Миши оглядел собравшихся, но все промолчали. Что тут скажешь, все они были взрослее меня и соответственно, эмоционально отжигал здесь только я. По мнению Миши, слабовато как-то отжигал, недостаточно, чтобы испытать эмоции в полной мере.
– Он слабый. Если попадет в мир людей, они сотрут его сущность…
– Либо зажгут искру… Не надо недооценивать человеческие эмоции, они всегда служили отличным катализатором для драконов.
– Пусть решает Совет.
– Совершенно согласен, пусть решает.
***
До созыва Совета я почти не выходил из естественного облика. Если меня лишат права быть драконом, подниматься в небо, пикировать вниз, смогу ли я вытерпеть изгнание?
Мир там, за границей озера Титикака, сейчас ощущался враждебным, диким и совершенно неприспособленным для выживания драконов. Не зря же мы изолируем Гнёзда, чтобы людям труднее было приникнуть в наши убежища?
Но это во мне говорил страх от неизвестности. Разум твердил, что большинство сородичей живут среди людей, адаптируются и приносят пользу всем нам. Сам я рвался покинуть Гнездо, планировал жизнь с работой по специальности, рвался ухватить больше знаний, хотя наставники весьма дозировано вкладывали их в нас. За тридцать шесть лет по человеческим меркам они давно могли бы обучить нас всему, в том числе дать три-четыре профессии.
А сейчас, я не уверен, что смогу устроиться в мире людей, и тем более не смогу быть полезен нашей расе.
Известность пугала еще больше. Пару раз я сталкивался в небе с Анной. Почему она до сих пор не отлипнула от «дефектного» дракона? Ведь велика вероятность, что потомство от меня тоже будет дефектным.
Но Анна упорно добивалась моего внимания.
Как-то вечером, находясь в общем зале, на меня опять наехал Родион:
– Ты мог бы уже сейчас повлиять на решение Совета.
– Как?
– Вместо того, чтобы убегать от дракайны, сойдись с ней…
Я фыркнул, не собираясь дослушивать основателя, но тот разозлился моей реакции.
– Дурак! Даже подумать не хочешь! Если Совет увидит в тебе потенциал для рода, они благосклоннее отнесутся к твоему будущему. Более того, крыло Анны в упадке. Своим вниманием ты уже набьёшь себе очки уважения.
Я только презрительно сплюнул, а Родион дёрнул плечом и вышел из пещеры.
– Тимур, подойди-ка ко мне.
Миши сидел у камина и, безусловно, слышал наш разговор с Родионом.
– А ведь ты зря не прислушиваешься. Ему конечно хочется оставить тебя в гнезде и снять с себя обязанность спариваться с каждой выразившей согласие дракайной… Хотя бы частично. У меня есть ощущение, что Родион истощен и эмоционально опустошен, а значит, почти все попытки проходят в холостую. Взрослеет.
Миши за своим монологом провалился в размышления, и я выдернул его вопросом:
– И ты полагаешь, что место племенного
