тесно связана с институтом. Он остался в аспирантуре и успел защитить кандидатскую.
Телефон, указанный на сайте, не отвечал. Сергей нашел Игнатова в Фейсбуке и отправил сообщение.
Мессенджер пискнул почти сразу.
«Да будут благословенны социальные сети!» – в который раз подумал Бабкин.
Два часа спустя он входил в здание института.
– Ты Сергей? – Невысокий бородач в свитере под горло пожал ему руку.
– Рад познакомиться!
Бабкин покосился на охранника, не спускающего с него глаз.
– Ты не похож ни на студента, ни на преподавателя, – ухмыльнулся Игнатов. – Чем вызываешь обоснованные подозрения. Пойдем в буфет, там сейчас народу немного.
Они взяли кофе, уселись за круглый столик возле окна. Обстановка больше напоминала хорошее кафе, чем студенческую столовку.
– Славно тут у вас. – Бабкин обвел взглядом светлое помещение с высокими окнами. – Спасибо, что согласился встретиться.
– Да мне и самому интересно, – признался Игнатов. – Этих ребят я хорошо помню. Тебя наняли родственники?
– Что-то в этом роде.
– Думаешь, их прикончили?
Сергей едва не поперхнулся кофе. Он не собирался раньше времени думать о причинах смерти всех четверых, и его поразил легкомысленный азарт, с которым Игнатов выдвинул свое предположение.
– Ты, похоже, не слишком-то их любил!
– Их никто не любил, – махнул рукой бородач. – Самым приличным из них был Сафонов, а остальные…
– Подожди-подожди! Как это не любил? Я уже дважды сегодня услышал, что Артем Матусевич был звезда и душа компании.
– Матусевич был нарцисс, – отчеканил Игнатов. – Цитируя Стругацких, «что это за компания, у которой такая душа»?
– Любопытно. – Бабкин, задумавшись, повторил любимое слово Илюшина. – Правда, насчет «никто не любил» ты все-таки погорячился.
– Погорячился, – согласился Игнатов. – Но давай отличать «звезду» от человека с хорошими навыками самопрезентации. Матусевич – из вторых. У него завались природного обаяния, глупо отрицать. Но его приятели…
Он замялся.
– Нет уж, давай, руби правду-матку. – Бабкин всыпал в кофе четыре ложки сахара. – Что с приятелями? Кстати, кто входил в ближний круг? Я толком не разобрался.
– А черт их знает! Матусевич разводил вокруг этого идиотскую таинственность. Я точно знаю, что Лобана и Сенцову он выделял из всех остальных. Хочешь понять, кто такой Матусевич? Посмотри на этих двоих. Сенцова психованная. Борис – выродок.
– Ого!
Игнатов протестующе вскинул руки:
– Слушай, я не собираюсь лицемерить только потому, что эти двое уже на том свете. У Лобана на лице все было написано. Люба хотя бы притягательная, для тех, кто любит типаж черной вдовы. Вся из себя такой гот-гот… но дело, конечно, не в шмотках. У нее харизмы
