в Сомюре, – Мерлен, Бурботт, Шудье и Ревбель, – тотчас же объявили постановление недействительным, и дело поступило в Конвент. Россиньоль был снова утвержден и победил своих противников: Бурдона и Гупильо отозвали, а Тюнка временно отрешили от должности.
В таком положении находились дела, когда Майнцская дивизия пришла в Вандею. Надо было решить, как действовать и в какую сторону направить этих храбрых солдат. Присоединить ли их к Ларошельской армии и подчинить Россиньолю, или отдать Брестской армии, под начало Канкло? Каждый хотел забрать новоприбывших себе, потому что, где бы они ни появились, они должны были решить исход борьбы. Все соглашались, что следовало одновременно напасть из всех пунктов обширного круга, обнимающего весь непокорный край, и стремиться при этом к центру круга. Но так как колонна, получившая Майнцскую дивизию, непременно должна была действовать более энергично и оттеснить вандейцев на другие колонны, то возникал вопрос, на какую точку будет выгоднее всего толкнуть неприятеля. Россиньоль и его приверженцы утверждали, что самым лучшим будет двинуть колонну на Сомюр, чтобы толкнуть вандейцев на море и Нижнюю Луару. Канкло, напротив, находил крайне опасным оставлять море открытым вандейцам. Английская эскадра на днях была замечена поблизости, и нельзя было ручаться, что англичане не помышляют о высадке в Маре. Эта мысль, хоть и ошибочная, занимала все умы.
Между тем англичане еще только прислали в Вандею эмиссара. Он приехал переодетый и осведомлялся об именах вождей, их намерениях и настоящих целях: вот до какой степени плохо в Европе знали о событиях, совершавшихся во Франции. Вандейцы просили денег и военных припасов и обещали двинуть 50 тысяч человек туда, где англичане решились бы высадить десант. Такой план был еще в большом отдалении, но во Франции воображали, что осуществление его очень близко.
Итак, по мнению Канкло, следовало направить колонну из Майнца в Нант, чтобы отрезать вандейцев от моря и оттеснить к Верхней Вандее. Если они рассеются по всему краю, решил он, то скоро будут истреблены, что же касается потери времени, то это соображение нельзя принимать в расчет, потому что Сомюрская армия находилась в плачевном состоянии и не могла бы действовать раньше, чем через десять или двенадцать дней, даже с помощью Майнцской дивизии.
Имелось еще одно соображение, о котором, однако, умалчивали: уже опытная Майнцская дивизия предпочитала службу с регулярными войсками и под началом испытанного генерала, каким был Канкло, службе под началом невежественного Россиньоля; помимо того, солдаты этой дивизии предпочитали Брестскую армию, отличившуюся славными делами, Сомюрской, известной одними поражениями. Представители, сторонники дисциплины, были того же мнения и боялись компрометировать Майнцскую дивизию, окружив ее беспутными якобинскими войсками.
Филиппо, самый горячий из противников партии Ронсена, отправился в Париж и выхлопотал постановление Комитета
