– уж извините, – а обычная матросская роба, зато чистая и выглаженная. Не будете ничем отличаться от японца. Ха-ха-ха, шучу! Для японца вы слишком мало преданы их микадо. Зато я приглашаю вас сегодня на званый обед в кают-компанию. Не удивляйтесь, на самый настоящий раут. Соберемся вечерком снова все вместе, как в старые добрые времена! Кстати, эта каюта теперь ваша, и она в вашем полном распоряжении. Правда, один японский ниндзя (ну, да вы все равно пока не знаете, кто это) всегда будет снаружи и будет следовать за вами, но тихо и ненавязчиво, как тень. Поверьте, они это умеют. Уж таковы здесь правила местного гостеприимства. Поэтому, – посерьезнел лицом Томпсон, – покуда за вами не придут, не надо выходить из каюты. Ради вашего же блага. Что делать, à la guerre comme à la guerre – на войне, как на войне… Да, чуть не забыл: в бюро вы найдете кое-что выпить – не то чтобы очень, честно говоря, так себе, но, надеюсь, это поможет вам немного вернуть себе душевное равновесие. Мы сегодня еще, я надеюсь, увидимся в другой, более приятной обстановке.
С этими словами благодетель извлек из кресла свою монументальную фигуру и величественно удалился.
Помещения подводного корабля никогда не спутаешь ни с какими другими. Они пахнут краской переборок, мелко вибрируют от работы силовой установки, многозначительно поскрипывают от перепадов давления, – в общем, живут своей особой, собственной жизнью. В буквальном смысле, ибо именно они отделяют жизнь от смерти.
«А, кстати, эта вибрация означает, что мы движемся, значит, погрузка была завершена, и лодка, оставив остров, держит курс в пункт своего назначения, – размышлял Ланселот. – Убивать меня пока вроде никто не собирается, хотя нельзя наверняка утверждать, что так будет всегда, да и в живых таких свидетелей обычно не оставляют. Значит, они уверены, что я никуда не сбегу, а могу быть полезен. Но предложение Томпсона какое-то двусмысленное: работать на немцев, но не совсем. Как это понимать? Или потенциальный наниматель, скажем так, не совсем немец? А кто еще, черт подери, у нас не совсем немец? Черт с рогами? Во всяком случае надо сделать вид, что я согласен. Попытаюсь узнать, что они тут намереваются устроить. Если что-то действительно опасное, попытаюсь пустить эту шнягу ко дну, если, конечно, удастся. Если же нет, я ведь ничего не теряю, сейчас я и так и так должен был бы кормить акул. Прав Томпсон, на войне как на войне».
Ланселот открыл шкаф, где обнаружил простую, но чистую и выглаженную матросскую робу без знаков отличия, в которую и обрядился, скинув то, что когда-то было формой американского морпеха.
В деревянном ящике бара, вопреки своему тайному ожиданию, он не обнаружил ни виски, ни коньяка, ни какого-либо другого достойного напитка, а лишь бутылку рисовой водки – саке и крошечные фарфоровые чашечки, из которых ее, видимо, полагалось пить. Японская водка оказалась сладковатым слабеньким пойлом, и, отхлебнув несколько глотков прямо из горлышка, он вернул бутылку назад. Тем не менее спиртное помогло расслабиться и почувствовать себя более уверенно.
