Поппер, дочь триестского бизнесмена-еврея Леопольда Поппера, бравшая уроки у Джойса. (Джойс испытал недолгое увлечение ею, которое описал в романтическом наброске «Джакомо Джойс».) Другими были синьора Сантос, супруга триестского торговца, и одна из дочерей Мэта Диллона, дублинского друга семьи Джойсов. Из этих южных мотивов в воображении художника могли без труда возникнуть происхождение Молли и ее гибралтарское детство. Но есть и еще один источник всего этого, более неожиданный – и, думаю, более существенный. В 1912 г., посетив Голуэй, родной город Норы, Джойс написал там маленький итальянский очерк для триестской газеты. Он открывается темой о мифическом происхождении ирландцев – а особенно коренных западных, в Голуэе, – из Испании. Автор пишет: «Дублинские обитатели по сей день верят, что обитатели Голуэя имеют испанское происхождение, и по темным улочкам старинного городка нельзя сделать и трех шагов, чтобы не встретить настоящий испанский тип со смуглым лицом и черными как смоль волосами. Дублинец и не прав, и прав. Конечно, черные волосы и глаза редкость сегодня в Голуэе, тут царят, как на полотнах Тициана, медноволосые… но стоит закрыть глаза, и в полутьме истории ты увидишь испанский город…» Очерк заключает описание местного Введенского монастыря, где Нора провела несколько лет в отрочестве. Но и без этого мы знаем, что весь Голуэй для Джойса – под знаком Норы, он и отправился туда ради нее, увидеть ее места, представить и понять ее там… Поэтому очерк имеет личный план, и этот план говорит: стоило автору закрыть глаза – как его медноволосая голуэйская красавица превращалась в жгучую испанку. Так связываются воздушными путями в мире художника «Испания» и «Нора», рождая «испанский тип» Молли (ср. развитие темы в эп. 16).
Не будем перечислять всех реальных соответствий. Они доходят до мелочей; недавно обнаружили книгу «Руби – краса арены», и в точности с описываемой у Джойса картинкой, – большая победа джойсоведенья! По «принципу гиперлокализации» Джойса, все географические реалии и вся «уличная фурнитура» соблюдены точно – но не рабски: например, владельцем мясной лавки вместо Майкла Брайтона сделан Моше Длугач, триестский знакомый автора и ревностный сионист. Так велела литература: с лавки Длугача, с сионистской рекламки в ней начинается тема еврейских корней Блума. Известен прототип отца Молли: то был отец семейства Пауэллов, которое Джойс знал в детстве, – старый служака, участник Крымской войны, именовавший себя «майор Пауэлл», хотя он был лишь унтер-офицер. Эту неясность с чином унаследовал и «майор Твиди». Наконец, жилище Блума на Экклс-стрит, номер 7, – это адрес и дом Джойсова друга Берна, он же Крэнли (см. также Реальный план эп. 17).
Гомеров план. Песнь V, 149–270, повествует о жизни Одиссея, уже семь лет пребывающего в любовном плену на Огигии, острове нимфы Калипсо. По воле богов, переданной через их посланца Гермеса, Калипсо отпускает Одиссея вернуться домой на Итаку. Джойс специально оправдывал еврейскую национальность
