значит, у нас нет нашего героического прошлого? Нет солнечного будущего?
Он любил задавать прямые вопросы, как бы уличая человека в ужасном преступлении.
– Я прошу извинения, если сказал что-нибудь не так, – ответил наш миролюбивый шеф. – Но я, по-моему, не успел сформулировать никакой теории. Это все шутки, фантазия…
– Фантазия-то странная какая-то! Есть все-таки рамки…
– Дорогой! – вдруг гаркнул наш лохматый, вечно занятый чудак. Мы все обернулись. – Все новое, все, что мы ищем, находится вне рамок. Внутри рамок все обыскано, подметено.
И, открыв рот (у него была такая манера), он беззвучно засмеялся в лицо строгому человеку. Мы узнали новую черту в характере нашего товарища.
Два года мы сидели с ним в одной комнате и не знали человека! Видели только, что он редко бреется и пальто бросает на стул. Заметили, что на пальто этом не хватает половины пуговиц. А познакомиться с ним по-настоящему не пришлось.
– Знаете, я сейчас, кажется, расскажу вам одну интересную историю, – опять услышали мы голос этого вечно склоненного над работой товарища.
И все удивились: человек впервые решил раскошелиться – потерять время на беседу с нами! Не думал я, что разговор о долголетии так расшевелит его.
– Только я сейчас сбегаю в подвал, налажу приборы, чтобы работали, чтобы время зря не уходило, – сказал он и быстро вышел.
– Сухарь он или не сухарь? – спросил кто-то.
– Не думаю! – возразил любитель шалостей. – К нему иногда приходит дама. Я рядом с ним живу. Молодая дама. Я столкнулся как-то с ней на лестнице. Идет и ничего не видит. Ослепла от любви!
– Вы знаете, у него есть уникальные старинные часы. Идут с необыкновенной точностью и заводятся раз в год. – Это сказал шеф.
– Так вот, друзья! – Наш седеющий, взлохмаченный новый товарищ (мы ведь с ним только сегодня познакомились), наш работяга вошел, сел на свое место и взял в руки логарифмическую линейку. – Вы говорите девятьсот лет… А знаете вы, что время может стоять и может очень быстро лететь? Не приходилось вам ждать свидания?
– Да, время может очень медленно ползти, – сказал шеф.
– Оно может стоять! Вы помните сообщение о том, что ученые прорастили семена лотоса, пролежавшие в каменной гробнице две тысячи лет? Для этих семян время стояло. Время можно задерживать и можно подталкивать.
При этом он раздвинул линейку и что-то записал. – Он и за разговором ухитрялся работать.
– Я поясню сейчас эти слова историей, которую вы, независимо от ее морали, выслушаете с интересом.
И, начиная рассказ, он почему-то повернулся ко мне, как будто его слова предназначались исключительно для моей персоны.
– В некотором царстве, в некотором государстве, а именно – в нашем городе, несколько лет назад произошел такой казус. В парке культуры в воскресение в одном из самых тенистых уголков собралось шестьдесят, а может
