мету. Уж такой стал осторожный, каждый шаг выверяю… Совсем уйти от дел? В деревню пастухом? Так и там кого-нибудь заденешь. И обязательно хорошего человека… Но решение я принял и продержался добрый десяток лет, никому свет дневной не закрыл. А тут – уже на четвертом курсе – безобидно так поспорил. О бытии и сознании. Но задел какую-то нитку, и дядик Борик…
– Я знаю эту историю. Я считаю, что здесь вы совсем не виноваты. Вины вашей здесь нет.
– Но причинная связь есть. И следствие. За границу-то его не пускают. И вы знаете, после размышлений я пришел к чему? Что главная причина – необоснованная уверенность в стопроцентной правоте. Почему старуха на костер под ноги Яну Гусу принесла вязанку хворосту? Потому что была уверена без достаточного основания. Я права, я чиста, а он дружит с сатаной.
– Ну, а с дядиком Бориком – у кого была такая уверенность? Не у вас же?
– Я думаю, у того товарища, который довел до сведения…
– А никель, скажите… Никель нашли?
– Нашли никель. В то же лето. Он старших ребят всему успел научить, и они все делали, как надо, и к зиме получили богатый осадок. С ним и поехали – сначала в Новосибирск, а потом – в Москву. Теперь там комбинат стоит…
Елена Владимировна что-то хотела ему сказать, но только посмотрела и глубоко вздохнула.
– Вот и получается: держат старые грехи постоянно меня за шиворот. Как только предстоит какой ответственный шаг, только и думаешь о тибетском веничке. А какие безвыходные бывают положения! Посылает меня шеф на эту ревизию. Я сразу на вороте чувствую удерживающую руку. Только успел подумать: откажусь, а Касьян словно прочитал мысль: «Что, сынок, не хочется ехать? Смотри, я могу и Саула послать». И он послал бы к вам Саула! Он бы послал. Уж лучше поеду я!
В этот момент они переходили овраг с ручьем по деревянному мосту. Федор Иванович, очнувшись, остановился.
– Здесь у нас погранзастава…
Она сильно тряхнула его руку.
– Ну-ка, хватит… Ведь, кажется, все ясно. Слышите? Хватит вам…
И повлекла его дальше, и они вступили на улицу, состоящую почти сплошь из одинаковых серых кирпичных домов. И она казалась им лучше всех улиц на свете.
– Хотите, пойдем ко мне, – сказала Лена. – Вот сюда свернем. Я покажу вас бабушке.
Они подошли к первой городской площади и должны были свернуть в арку большого восьмиэтажного дома. Но прежде чем войти под нее, Федор Иванович увидел красный спасательный круг, висящий на балконе четвертого этажа.
– Вон, смотрите… Круг! – сказал он.
– Это здесь живет поэт.
– Не Кеша ли Кондаков?
– Почему вы его Кешей? Вы его знаете?
– Я с ним давно знаком. Еще со студенческих лет. Он тогда жил в Заречье.
– Как вы его находите?
– Не
