Кабреро?
– Конечно.
– Что-нибудь хорошее можешь сказать о нем?
– Нет.
– Я заплатил Кабреро полторы тысячи за гнедого, но, думаю, ему захочется вернуть этого коня.
Он вложил десять долларов в руку мальчишки. Паренек с такой силой стиснул бумажку, что та хрустнула, будто косточка.
– Один доллар? – спросил он с надеждой.
– Десять, сынок, – пояснил Уэлдон.
– Ладно, – бросил мальчишка сквозь зубы, – посторожу. Идите и спите спокойно!
Молодой человек последовал его совету. Гостиница ему не понравилась, да и ее владелец не отличался ни опрятностью, ни учтивостью. Он был без пиджака, в одной рубашке, которая не блистала чистотой. Показывая новому постояльцу комнату, хозяин дымил окурком вонючей черной сигары.
– А получше ничего нет? – поинтересовался Уэлдон.
– Для меня годится. А для вас разве нет?
Вздохнув, парень взял номер. У него чесались руки, но он отпустил хозяина с миром и стал укладываться.
Накануне Уэлдон спал до самого вечера. Сейчас было не очень поздно, но он готов был снова заснуть. Сон всегда верно служил ему. Он повернул ключ в замке и, скатав циновку, положил ее под дверь. Затем поставил стул сбоку, под окном, улегся, твердо решив не обращать внимания на затхлые запахи кухни, которыми пропиталась комната, и уснул.
Уэлдон спал как ребенок, крепко, без сновидений. Однажды чья-то рука дернула дверь. Открыв глаза, Уэлдон схватился за револьвер. Но шум прекратился, и он снова погрузился в сон. Окончательно проснулся, когда солнце стояло уже высоко, посылая в комнату волны тепла и света. В дверь непрерывно стучали. Открыв ее, молодой человек увидел на пороге Роджера Каннингема.
Глава 8
Два предложения
Они вместе поели в грязной столовой, и во время завтрака Уэлдон заметил шишку на голове своего нового знакомого.
– Что это у вас? – полюбопытствовал.
– Я слишком торопился поспеть за вами, – усмехнулся Каннингем. – И один из этих мексиканцев встал у меня на пути. – Затем небрежно переменил тему: – Великолепная была стычка! Это правда, что вы обратились к Кабреро?
– Правда. Кабреро указал мне выход.
Каннингем покрошил сильными пальцами черствый, заплесневевший хлеб.
– Так вы говорите, что разобрались с Кабреро?
– Он был вежлив со мной, – пояснил Уэлдон. – Вернул все, что его жульническая машинка отобрала у меня.
Откинувшись на спинку стула, Роджер удовлетворенно вздохнул:
– Как бы мне хотелось присутствовать при этом! А затем вы забрали одну из его лошадей?
– Вовсе нет! Я купил ее.
– Что?
– За полторы тысячи. Это справедливая цена, не так ли?
Каннингем затрясся от хохота. Наконец вытер глаза и успокоился:
– Я и раньше
