хотела умереть там, в красном уголке, что почти поверила в свою смерть и какое-то время всерьез воспринимала больничную палату отделения гинекологии как нечто нереальное, гадала только: это уже ад или еще чистилище? Рай отпадал изначально, в раю такого убожества быть просто не могло. Впрочем, на ад это тоже не было похоже, ведь в аду она уже побывала и прекрасно знала, как он выглядит.
Здесь, в гинекологии, Тамара постепенно вспомнила, что с ней произошло, и узнала о смерти мужа. Здесь же она ощутила первые подозрения, а потом и убедилась окончательно, что беременна.
– Это чудо, это просто чудо, что вы не потеряли ребенка! – пламенно воскликнул молоденький гинеколог, тоже знавший ее историю, но Тамара успела уловить издевательский промельк в глазах медсестры.
Уж эту рыжую, с лошадиным лицом бабищу нельзя было обмануть сентиментальным «чудом»! Она, конечно, не знала и знать не могла, что Валерий Шестаков оказался бесплоден и, когда это выяснилось, превратил в ад жизнь свою, своей жены и всех окружающих. Но медсестра умела считать, сопоставлять факты и обладала чисто женским умением видеть изнанку всякого события, а потому… потому она поспешила спрятать неуместную усмешку. Может, все-таки пожалела эту женщину, похожую на призрак? Если только бывают беременные призраки…
Вот ведь странно: мужчины все как один, кому только становился известен кошмар, случившийся на заставе Приморские Тетюши, жалели Тамару. Наверное, из-за смерти Валерия. Должно быть, каждый представлял себя на его месте и начинал мучительно гадать, как бы поступил он, если бы узнал, что… Ну, словом, узнал то, что узнал Валерий. А вот женщины, как та рыжая медсестра, едва могли скрыть ухмылки. Можно было представить, что говорилось за спиной Тамары! Наверное, они считали, будто она сама во всем виновата. И эта бесовская проницательность ее поражала. Все-таки не зря змий-искуситель обратился напрямую к Еве, минуя Адама: чуял родственную душу! Так и эти тетки все чуяли…
Тамара кусала губы, пытаясь не плакать, хотя никто, наверное, не удивился бы, если бы она рыдала сутки напролет.
Она боялась, что слезам не верит не только Москва, но и Нижний Новгород. Однако здесь все складывалось не так уж и плохо. Сначала она обосновалась у отца, потом, когда стало понятно, что не сможет ужиться с мачехой, занялась проблемами квартиры. Переезд, устройство на работу помощником режиссера на телевидении, заочная учеба в университете, переход из помрежей в корреспонденты, а потом и в редакторы… Сын рос, у Тамары были с ним нормальные, несколько прохладные отношения. Пожалуй, именно отсутствие слепой материнской любви и помогало держать Олега в необходимой строгости. Мальчишка, к ее изумлению, получился неплохой, быть может, чуточку скрытный, но это не волновало Тамару до тех пор, пока полгода назад она не обнаружила двух его увлечений: одного тайного, другого явного.
Тайное открылось, когда Тамара подшивала в его комнате оборвавшуюся
