никуда не выглядывая. Только ем и сплю. Растолстела, наверное, раза в два. Правда, красивее стала?
– Наверное, – кивнул Олег.
За счет нормального сна и хорошего питания Урсула заметно округлилась, и если раньше она выглядела как желудь со спичками на месте рук и ног, то теперь напоминала вполне упитанного розового поросеночка. Всего месяц постельного режима – и двенадцатилетняя на вид пигалица округлилась годиков этак до восемнадцати.
– Гроза тут была два раза, – припомнила девушка. – Да камнепад раз случился.
– Испугалась? – Олег отошел к окну, обозрел с километровой высоты спрятанную между горами долину. – Тебя никуда не водили, ни о чем не спрашивали? Или, может, приходил кто?
– Нет, господин, – мотнула головой рабыня. – Токмо служанки заглядывали. Да и с ними словом не обмолвишься. Молчат, как язык отрезали.
– Неужели совсем ни с кем не разговаривала?
– Нет, господин. Да и о чем? Спала больше. В кои веки и покормят, и напоят вдосталь, и ничего никому не надобно. Вставать – и то ни к чему.
– Ты вставай, вставай, – покосился на нее Середин. – Пролежни появятся.
– Иди лучше ты ко мне, господин! – призывно вытянула руки Урсула.
Подумать над предложением Олег не успел. Взгляд его скользнул по участку ведущей к замку тропы возле ворот долины, и ведун с силой вцепился пальцами в подоконник:
– О проклятие! Урсула, вставай! Собирайся, коли взять чего хочешь. Ну, хватай, и бежим!
– А что, господин…
Середин, не тратя времени на объяснения, просто схватил ее за руку и потащил за собой – по коридорам к лестнице, потом бегом вниз:
– Любовод!!! Любовод, ты где?
– Я здесь, друже, – наконец отозвался купец, оказавшийся на первом этаже в кладовке у самой дальней, наружной стены. – Почто шумишь, баламутишься? Я поглядел, сундуки наши в целости лежат, и зеркала в них на месте.
– Снизу еще сотни две мужчин поднимаются. Видать, деревенские подоспели по тревоге, пока тут черная сотня с нами сражалась. Уходить надобно, пока не добрались.
– Постой, как уходить? – испугался купец. – А товар как же? Нечто бросить его тут черни на потребу, на разорение.
– А как ты собираешься по карнизу в сажень шириной через вражескую рать сундуки уносить? Брось. Дворец – Аркаима. Его люди разорять жилище своего правителя не станут. Авось, еще удастся сюда заглянуть.
– Дык… Стены, ворота, люди… Запремся давай, друже. Воины у нас под рукой есть, оборонимся.
– И сколько ты тут сидеть собираешься? Пока жратва не кончится? Год, пять? Не выпустят же туземцы. Мы от них, может, и оборонимся, но они-то никуда не уйдут. Они же тут дома! И это если ходов и троп тайных во дворец нет. А то ведь и обойти могут. И не поймем как. Или ворота кто из прислуги тайком откроет. Нет, Любовод, уходить надобно, и побыстрее.
– Уходить?! – чуть не взвыл купец. – Токмо нашел – и уходить снова?
– Не
