быстро преодолеем значительное расстояние до города. Однако эту внезапность, по неизвестным мне причинам, руководство бригады не использовало. В результате все три батальона бригады завязли в боях в самом городе. Когда наш батальон подошел днем к городу, то мы – Шакуло, я и Колосов (Гаврилов был ранен) – получили от командира роты Титова задачу наступать по левой стороне дороги и продвинуться в глубь города как можно дальше. На окраине города мы противника не встретили и стали продвигаться от дома к дому. Противника все еще не было. Мы уже несколько осмелели и поняли, что немцев в городе нет или они без сопротивления отступают. Возможно, было и так. Вдруг прибежал связной от ротного с приказом возвращаться назад. Мы вернулись и доложили, что немцев нет, но ротный Титов сообщил, что полоса, где мы действовали, не наша, другого подразделения, а нам отвели полосу для наступления по правой стороне дороги. Другие роты также были остановлены. Произошла какая-то заминка, приказа о наступлении до полной темноты так и не последовало. Нам достался свободный от жителей небольшой дом, где разместилась рота. Пока суд да дело, расположились вздремнуть.
Ночью меня вызвал командир батальона. В хате, куда я пришел, находились кроме комбата Козиенко начальник штаба бригады Старовойт Григорий Васильевич и еще кто-то из штабных офицеров. Передо мной поставили задачу продвинуться по дороге вперед и определить, где находится противник, – в каких домах организовал оборону, имеются ли танки и какого типа. Я заявил, что днем я со взводом и взвод Шакуло уже были в городе и противника не встретили, не видели мы и танки. Мне тем не менее приказали проверить еще раз. Я поднял взвод, разъяснил задачу бойцам, отдельно командирам отделений. Мы тихо тронулись по обочине дороги к центру. Впереди взвода, на некотором отдалении от него, как положено, я выдвинул отделение для дозора и разведки. Вскоре по команде этого отделения мы остановились и залегли около дороги. Оказывается, мы столкнулись с бойцами из бригадной разведроты. Они противника не встретили, танков тоже не видели, но из дома, который стоял впереди нас, слышали голоса, и даже, мол, мелькнул огонек сигареты. Когда мы достигли дома на перекрестке двух улиц, я приказал тихо обследовать этот дом. Противника в нем не нашли, перепутали разведчики. На войне это бывает. Дальше по улице мы не пошли, так как солдаты обратили мое внимание на звук моторов, и мы определили, что в нашу сторону двигаются танки, точнее – два танка типа «тигр», только что, видимо, подошедшие на усиление пехоты. Вернувшись, я так и доложил – пехоты у противника нет, а если есть, то лишь отдельные очаги сопротивления в домах (потом это подтвердилось), а также подошли два танка, которых днем не было. Мне ничего не сказали и отпустили на отдых. Я посчитал, что задачу, поставленную мне, выполнил. Не знаю, поверили ли мне после доклада разведчиков, но могу сказать, что если бы мы атаковали противника в городе в первый же день, то не понесли бы столько напрасных потерь, завязнув в городе почти на неделю – с 14 по 20 марта.
С наступлением
