С ним ходил? – ткнул он пальцем в Барабанова.
Туманян объяснил, что замполит Левашов был в другом батальоне, но подоспел, когда стали вытаскивать раненых. Хотел убедиться, всех ли вытащили, и при разрыве одиночной мины был контужен.
– А раненых всех вынесли?
– Всех.
– Всех до одного?
– Я лично проверил, – взмахнув руками, вмешался в разговор Барабанов.
Но Серпилин, не глядя на него и обращаясь к Туманяну, повторил свой вопрос.
– Так точно, – сказал Туманян. – Из батальона донесли, что всех.
– А вы лично проверьте, – сказал Серпилин. – Не он, а вы лично проверьте. И мне донесите.
Потом, по-прежнему не глядя на Барабанова, добавил со свирепым спокойствием, за которым чувствовался душивший его гнев:
– Майора Барабанова от командования полком отстраняю. Исполнять обязанности командира полка приказываю вам. Барабанова отправьте спать, а через два часа, когда проспится, пришлите в штаб дивизии. Вопросы ко мне есть?
– Батальонного комиссара Левашова хотели в медсанбат вывезти, а он отказался, пока вы не приедете, хотел вас видеть.
– Вот еще, ей-богу… – рассердился Серпилин. – Не могли раньше сказать!
– Не счел возможным, товарищ генерал, перебить вас.
– Ну вот, теперь вы мне еще дисциплинарный устав разъясните! Где Левашов?
– У себя в землянке.
– Можете не сопровождать, – сказал Серпилин, видя, что Туманян двинулся за ним. – У вас поважней дела есть.
Когда он, уже подойдя к землянке замполита, оглянулся, Туманян все еще стоял на месте, наверно что-то обдумывая в связи со свалившимися на него новыми обязанностями.
«Да поворачивайся ты хоть сейчас! Ну не на третью, так хоть на вторую скорость перейди!» – готов был крикнуть Серпилин этому умному и дельному, но слишком неторопливому человеку, который, не будь он таким канительным, давно бы уже, и по справедливости, сам командовал полком.
Туманян, словно услышав мысли Серпилина, наконец повернулся и двинулся своей медленной медвежьей походкой, а Серпилин открыл дверь и вошел в землянку.
Замполит полка Левашов лежал на топчане. При виде Серпилина он сдернул с головы и бросил на пол что-то белое, спустил с топчана ноги и вскочил. Но его сильно шатнуло. И он опустился обратно на топчан.
– Сиди, – удержал его Серпилин. – Чем лечишься? – И, по лицу Левашова поняв, что тот не услышал вопроса, повторил громче: – Чем лечишься?
– Холод прикладываю, – сказал Левашов; по лицу его текла вода. На полу лежала свернутая в несколько раз набитая таявшим снегом рубаха.
– Мозги простудишь, – сказал Серпилин. – Поезжай в медсанбат. Там знают, что делать. Если контузия легкая – отлежишься и вернешься.
– Я поеду, – послушно сказал Левашов, – полежу, сколько скажут. Я вас хотел дождаться.
– Слушаю
