для всех ты не доктор Игнатов, а вор в законе по прозвищу Варяг.
– Вот оно как!
– Удивляться, думаю, не стоит. Ты устроил такой переполох от Санкт-Петербурга до Владикавказа, что об этом до сих пор говорит вся Россия. Тебе часто приходилось появляться в многолюдных местах и называть свою кличку, вот и произошла утечка. Мне думается, что ты был засвечен на сходняке в Австрии. Кто это сделал, нам еще предстоит выяснить. А теперь крепись и надейся, что все обойдется.
– Есть ли надежда, что меня переправят хотя бы в российскую тюрьму?
Нестеренко улыбнулся отеческой улыбкой и мягко спросил:
– Тебе здесь плохо живется? Может быть, не так сытно кормят, как хотелось бы?
– Вам я могу сказать правду. Я не привык быть вторым ни на воле, ни в тюрьме, однако здесь я всего лишь один из многих зэков. Приходится начинать все сначала. Мне нужно время, чтобы достигнуть того положения, что я имел в российской тюрьме. К тому же здесь совершенно другие порядки, чем у нас.
– Я тебя понимаю, Владислав, и попытаюсь сделать все, что смогу. Обещаю... что сделаю даже больше! Беда состоит в том, что тебя взяли не в самое благоприятное время. Истерия, слухи о бессилии президента затронули самые верхние эшелоны власти, и сейчас силовики предпринимают очередной натиск на воров в законе. Твой же случай особый, он находится в поле зрения прессы, и вряд ли следует ожидать перемен в ближайшее время.
– Спасибо за откровенность, Егор Сергеевич.
– Я еще не все сказал... Ты должен беречь себя, мой мальчик. Ты нужен нам, и я очень беспокоюсь за тебя. Пока ты находишься здесь, тень покойного Монтиссори будет дышать тебе в спину. Прошу тебя, будь очень осторожен. Американские тюрьмы, несмотря на внешнюю гуманность, мало чем отличаются от наших самых беспредельных «сучьих» зон, и за хорошие деньги здесь могут вспороть живот любому.
Появление Нестеренко в Америке оказалось для Варяга большой неожиданностью. Вообще-то старик не любил покидать свой огромный уютный кабинет с обилием мудрых книг. Крайне редко Егор Сергеевич выезжал даже на многочисленные конференции. Поэтому вояж за Атлантический океан следовало воспринимать как нечто экстраординарное. Этот человек ничего просто так не делал, и, если уж он пустился в такое далекое путешествие, значит, поступить по-другому было невозможно. Скорее всего, он рассчитывал одним только своим присутствием оградить Варяга от надвигающейся беды. Нестеренко действительно умел это делать, как никто другой. Именно он учуял опасность, таившуюся в Сержанте, и подсказал, что следовало бы держать киллера на коротком поводке, как поступает осторожный хозяин, когда выгуливает бойцовскую собаку. Именно старику принадлежала идея с внезапным исчезновением Варяга и воскрешением его в Америке в качестве хозяина российского общака. Егор Сергеевич обладал незаурядным аналитическим мышлением и, подобно опытному гроссмейстеру, мог предвидеть ситуацию за несколько ходов вперед, а в случае необходимости находил способ нейтрализовать ее. Нестеренко имел крепкие связи практически на всех уровнях власти, и значительная часть
