звенело – все же девятимиллиметровая очередь в замкнутом пространстве здорово оглушает. Однако расслабляться было нельзя, так что я продолжал стрелять, пока не кончились патроны.
Наступила тишина, не менее оглушительная, чем пальба перед ней. И вдруг неожиданно, сухо, отчетливо щелкнул малокалиберный выстрел. Тут же у дальней стены раздался вскрик, обозначая точное попадание. Мне показалось, что вскрик женский, но уверенности не было. Я поднял взгляд и увидел Катьку. Она стояла, держа у плеча винтовку.
– Как перезарядить? – хрипло спросила она, не отводя взгляд от прицела и довольно быстро перемещая «ствол» в сторону выхода.
– Никак! Просто стреляй, она сама перезаряжается! – Я понял, что каким-то непостижимым образом Катька видит противника.
Она вновь потянула спуск, но выстрела не было. Я понял, что при автоматической перезарядке перекосило патрон в патроннике, но объяснять Катьке, что с этим делать, было некогда. Стало ясно – раненый противник уходит, поэтому я схватил винтовку и рванул затвор, пытаясь высвободить его из клина. Не тут-то было! Застрял он намертво. Хотя чему там было застревать? Пришлось приложить дополнительное усилие, но в этот момент затвор легко отъехал назад, так что от неожиданности я прищемил палец.
– Зараза! – ругнулся я.
Из окошка выбрасывателя вылетел совершенно ровный патрон – несогнутый. Быть такого не могло, но это уже не имело значения. Враг ушел, в этом у меня не оставалось сомнений. Я бросился к Адику.
– А, Саша, брось! Совсем чуть-чуть зацепило.
Сквозь дыру в свитере действительно виднелось поверхностное ранение. Крови, правда, было довольно много, как всегда бывает от широких и не очень глубоких ссадин.
– Аптечка есть? – спросил я.
– Наверху.
Тут я догадался, что надо позвонить Пашке. Выхватил мобильник, набрал номер.
– Паша! – крикнул я, едва нас соединили. – Там на тебя должен выскочить человек с пистолетом. Возьми его!
– Откуда должен выйти?
– Из дома Адика!
– Понял.
– Сразу отзвонись!
Правда, у меня не было ни малейшей уверенности, что от ранения враг потеряет способность к невидимости. Как, интересно, Катька умудрилась его разглядеть? Вряд ли Пашке повезет так же, но меры следует принять.
Мы поднялись наверх и обнаружили там горничную в полушоковом состоянии.
– Она появилась… – шептала бедная женщина. – Прямо из ничего! Рыжая, с пистолетом в руке… Я видела!
Ее всю трясло от страха и нервного напряжения, пришлось отпаивать водой. Я поручил это Катьке, а сам перевязал плечо Адика. Макс уселся за стол, лицо его было белым, как простыня. Мысли у меня в голове перемешались в бестолковую кашу, такое редко бывало. Получалось, что Алиса тоже невидимка? Из тех, кто напал на меня ночью на студии? Честно признаюсь, это не столько удивило меня, сколько успокоило. Всегда
