style="font-size:15px;"> – Олег Григорьевич меня охраняет, – сказала Оля. – Его наняли мои родители.
– Если можно, я хотел бы с вами поговорить, – сказал я ей.
Олино лицо погасло, как если бы внутри у нее отключилась какая-то лампочка.
– Ладно. Может, подождете, когда у меня закончится урок? А то я отпросилась на несколько минут.
Я сел на скамью рядом с Олегом Григорьевичем, который продолжал меня внимательно разглядывать.
– Возникли дополнительные обстоятельства, – сказал я ему. – Теперь скажите, если не секрет, почему вы ее охраняете. Были какие-то угрозы?
– Именно так, – подтвердил он.
– И давно охраняете?
– Третий день, – ответил он. – Ее родители прибегли к помощи нашего охранного агентства после случившегося.
– Вы можете сказать, кто именно ее шантажирует? И каким образом?
– Звонили несколько раз по телефону. Какие-то подростки. Возможно, те самые, что на нее напали. Требовали забрать иск. Себя не называли. Причем звонили из автоматов, – сказал он и снова уткнулся в газету, кажется, это был «Коммерсант дейли».
Час от часу не легче, подумал я. Вот он, хлеб адвоката. Собираюсь защищать насильника, хотя в защите нуждается его жертва. Хотя не исключено, что этим занимаются именно соучастники Игоря Бахметьева, которых до сих пор не нашли…
Ко мне подошла пожилая учительница, седенькая, сухонькая, в пенсне.
– Вы хотели поговорить с нашей ученицей Олей Ребровой, как мне передали? – спросила она.
– Именно так, – кивнул я.
– Может быть, чтобы вам здесь не мешали, вам лучше подняться наверх. Там есть свободный класс. А то сейчас закончатся уроки, здесь будет шумно, много ребят, сами понимаете, не дадут поговорить.
Она протянула мне ключ.
– Это от моего класса. Сорок вторая комната. Оля сейчас к вам туда придет.
– Спасибо, – поклонился я. – А что вы можете о ней сказать, простите, не знаю вашего имени-отчества.
– Зинаида Сергеевна, очень приятно, а вас как зовут?
– Юрий Петрович Гордеев.
– А насчет Олечки скажу – очень хорошая девочка.
– Можно о ней сказать, что сама тянется к мальчикам, заигрывает с ними? – спросил я.
– Ни в коем случае, – покачала она головой. – Скромница, отличница, при этом красивая девочка. Но есть и другие, уж поверьте, сорок лет в школе, кого только здесь не видела… Так что защищайте ее получше, Юрий Петрович, очень мы все, кто Олечку любит и знает, на вас рассчитываем.
Такой учительнице нельзя врать, и я отвел взгляд.
Она что-то почувствовала, смолкла, как бы припоминая, не сказала ли чего лишнего.
– Ну… у вас работа, наверное, такая, – сказала она, замявшись. – Я понимаю…
И отошла в сторону, потом оглянулась, как бы раскаиваясь, что дала мне ключи.
–
