не из наших краев.
– То ли из Рязани, то ли из Калуги. Я и сам не знаю.
– Как он здесь оказался?
– С Чернявым на зоне познакомился. А ему такие люди нужны.
– Ясно.
Они вышли из машины и направились к входу в кафе. У двери путь им преградил высоченный амбал с рублеными чертами лица в неизменной кожаной куртке.
– Сандень, – глухим, словно замогильным голосом сказал он.
Действительно, на двери кафе висела табличка с кривой, от руки выведенной надписью карандашом.
– Т-ты чего? – воскликнул Терентий. – Это же я. Нам к Чернявому надо.
Амбал равнодушно сплюнул, потом уставился на Жигана.
– А это кто?
Константин вдруг испытал острое, почти непреодолимое желание врезать этому жлобу по яйцам.
Он встречал подобных мордоворотов не впервые и всякий раз удивлялся – почему же бог награждает их силой и обижает мозгами?
– Это Жиган, – сказал Терентий, – у нас стрелка с Чернявым. Понял, Шварценеггер?
Немного поколебавшись, амбал отступил.
– Вот так-то, – нравоучительно сказал Терентий, открывая дверь.
Они оказались в довольно просторном вестибюле, половину которого занимал гардероб с пустыми металлическими вешалками.
Несмотря на так называемый сандень, из зала доносилась негромкая музыка.
– Его что, на самом деле Шварценеггером зовут? – спросил Жиган. – Или ты пошутил?
– Не, в натуре, – серьезно сказал Терентий. – Ты же сам видел, какой шкаф.
– Бля, – не удержавшись, ругнулся Жиган, – не Подмосковье, а Голливуд какой-то. Рэмбо, Шварценеггер – видаков насмотрелись…
Жиган не был в кафе «Олимп» после pемонта, и потому огромный полупустой зал произвел на него должное впечатление.
Столики располагались вдоль боковых стен. У противоположной стены на небольшом подиуме стояла мощная звукоусилительная аппаратура.
Из колонок, установленных в углах зала, доносилась музыка вышедшей из моды группы «Модерн Токинг». Мигала цветомузыкальная установка. С потолка свисал большой серебристый шар.
За столиком, расположенным у левой стены заведения, сидели трое.
Сбоку на стене висело включенное бра в форме цветка ромашки.
Чернявый сидел спиной к входу, неторопливо потягивая из стакана минералку.
Его спутники прикладывались к горлышкам маленьких, в серебристой фольге бутылочек, судя по всему, пивных.
Пристрастие Чернявого к минеральной воде могло удивить непосвященного, но Жиган знал, что Чернявый в рот не берет спиртного. Он сидел на кайфе, отдавая предпочтение «колесам». Таблетки ему привозили из Москвы, где с этим делом обстояло проще.
Чернявый вопреки своему прозвищу был русоволос, лицо его обрамляла небольшая аккуратно подстриженная бородка.
Вообще его можно было принять
