с первого раза. Но мне пришлось около двадцати минут, чертыхаясь и ругая отечественную автомобильную промышленность, вертеть ключ, прежде чем из глубин двигателя моего старичка донеслось обнадеживающее урчание. Я сразу включил печку: за бортом было никак не меньше минус двадцати градусов, и я основательно продрог, пытаясь завести то, что я в шутку называю своей машиной. Короче говоря, около половины третьего я вырулил с маленького пятачка возле юрконсультации и покатил домой.
Вообще-то заботливые владельцы автомобилей стараются зимой вообще не ездить, оставляя своих железных питомцев в теплых гаражах на зимовку. Опасно колесить по обледенелому и ухабистому асфальту столичных улиц. Да и потом, когда наступит оттепель и на московские мостовые хлынут потоки круто просоленной грязной воды, моментально разъедающей металлический корд шин, тоже не самое хорошее время для езды по столице. Но я стараюсь об этом не думать. Московское метро в часы пик — вещь куда более неприятная, чем какие-то там шины.
Зато в метро нет гаишников. Это действительно большой плюс — автомобилисты меня поймут. Никто тебя не остановит, никто не станет придираться… Хотите верьте, хотите нет, но именно в тот самый момент, когда я подумал о гаишниках, раздался короткий и крайне неприятный свисток, похожий на крик неизвестной, но очень гадкой птицы. Как мне кажется, что-то среднее между стервятником и птеродактилем, хотя последний никакая не птица, а, наоборот, ящер, что применительно к постовым гаишникам тоже очень даже подходит.
Причина злобного свистка тотчас открылась мне во всей своей трагической ясности. Задумавшись, я машинально чуть не подрезал едущий по правой полосе роскошный черный «БМВ» с большим правительственным флажком на номере и синей мигалкой на крыше. Конечно, ничего особенного не произошло, правительственная иномарка вильнула чуть в сторону, и все. Но постовой заметил этот маневр. Вот невезуха! Конечно же постовой, чтобы выслужиться перед неизвестным начальством, сразу же засвистел.
Эх, дурак я, дурак! Другие водители машины с правительственными номерами и мигалками за три версты объезжают от греха подальше, а я мало того что не заметил, так еще чуть не устроил аварию… Невезуха, одним словом.
Я подкатил к бордюру и остановился. Самой неспешной в мире походкой постовой направился ко мне. В этот момент полагалось выскочить из машины и с заискивающей улыбкой броситься ему навстречу. Но было слишком уж холодно, и я решил остаться в машине, как это делают водители всего цивилизованного мира.
Это было моей ошибкой. Хотя, как сказать, может, и нет. Но что я избежал бы кучи приключений, свалившихся на мою голову, — это точно. Но обо всем по порядку.
Постовой шел к моей машине со скоростью улитки, и прошло не меньше минуты до тех пор, когда он, лениво козырнув, опустил свою красную от мороза и, думаю, водки, принимаемой внутрь с целью сугрева, рожу.
— Капитан Тараканов, — сказал
