Я вздохнул. На словах все это выглядело очень простым. Как же будет на деле…
– Ну что, значит, летим в Москву? – Константин Михайлов встал и застегнул пиджак, как будто к подъезду гостиницы уже был подан трап самолета. – Надеюсь, вас тут не задерживают неотложные дела?
Я помотал головой, взял со стола деньги и чек и засунул их в нагрудный карман рубашки. Приятная тяжесть оттягивала тонкую ткань. Я невольно улыбнулся. Братья Михайловы переглянулись и тоже заулыбались.
– Приятно смотреть на почти счастливого человека, – заметил Константин, – особенно если ты сам являешься источником этого счастья…
Москва встретила нас мелким и противным осенним дождем. Однако это меня нисколько не расстроило: честно говоря, мне за эти несколько дней стал надоедать морской курорт. Думаю, даже если бы не приехали братья Михайловы, я бы сбежал оттуда. Воспоминания о девушке Томе, обладательнице молочно-шоколадных ног, похмелье, пропаже денег и разврате с участием бутылки шоколадного сиропа остались где-то далеко-далеко. Меня ждала новая работа, пачка зеленых лежала в кармане, жизнь снова стала прекрасной и удивительной.
Из аэропорта мы сразу отправились на Таганку, в мою юрконсультацию. Там мы составили соглашение о ведении мною защиты в порядке надзора, братья внесли в кассу приличную сумму денег – это помимо моего гонорара. После чего Михайловы отправились в гостиницу (они не собирались долго оставаться в Москве), а я – домой, в свою маленькую холостяцкую квартирку.
Когда я открыл дверь, меня ждал сюрприз. Забыл сказать, что, после того как мы поругались с Леной Бирюковой, я полностью уничтожил все следы ее пребывания в своей квартире. То есть абсолютно – все эти занавесочки с рюшечками, салфеточки на столах, вышитые прихватки на кухне. Жилище настоящего мужчины должно быть скромным, суровым, обстановка должна быть сугубо деловой – так я рассуждал, собирая в кладовку все Ленины прибамбасы.
И что я вижу, войдя в собственную прихожую? Самый главный раздражитель, большой плакат со слащавым красавчиком Леонардо ди Каприо, которого я на дух не выношу, опять на своем месте, куда его любовно прикрепила Лена пару месяцев назад! А между тем я перед отъездом снял плакат и, вместо того чтобы разорвать и выбросить, упрятал в кладовку. Я протер глаза. Герой-утопленник не исчез. Рассудив логически, я пришел к выводу, что самостоятельно выбраться из самого дальнего и пыльного угла моей кладовки этот персонаж сексуальных мечтаний несовершеннолетних школьниц не мог. Значит, его кто-то оттуда достал. И я кажется догадываюсь кто…
Ответ не замедлил появиться на пороге комнаты. Лена вышла в домашнем халате, фартуке, с веником в одной руке и с мокрой тряпкой в другой. Увидев меня, она моментально постаралась принять по возможности независимую позу и даже упереться руками в пояс, что помешали сделать тряпка и веник.
– Привет, – вымолвил я, совершенно обалдев
