звуков. Называлась эта громоздкая машина «Днепр-11-А». Когда Юрец наконец понял возможности магнитофона, возникла у него мысль о краже этой штуки, и, как бы ненароком натолкнувшись на него, проверил Юрец его вес и понял, что в одиночку ему магнитофон не украсть. Но так как чувство коллективизма ему было чуждо и он никогда не работал в паре с коллегами по воровскому ремеслу, то пришлось ему отказаться от этой заманчивой идеи.
Этажом выше жила секретарша Саплухова. В номере у нее стояла письменная машинка, и каждый вечер ее стрекот вызывал на лице Юрца, выходившего покурить на балкон, кривоватую мину. Она каждый вечер перепечатывала с магнитофонных бобин надиктованные попугаем стихи и под утро приносила ученому работу в двух экземплярах. Надо сказать, что во многих номерах Дома творчества были печатные машинки, но шумели они в основном по утрам, когда Юрец уходил в город. Ясное дело, что жили и работали там настоящие писатели, но ничего против них Юрец не чувствовал, так как режим работы у них был нормальный: с утра до обеда они что-то писали, а с обеда до утра – пили коньяк или водку и иногда, выйдя на балкон, читали по очереди свои стихи. Читали громко, пьяными голосами, с завываниями и устными восклицательными знаками.
Пару раз эти писатели звали его в гости, должно быть думая, что и он писатель или поэт. Но Юрец вежливо отказывался, боясь, что писатели, заметив, что он безграмотный и не очень культурный, изобьют его до смерти.
Так проходили теплые осенние дни. Тихо и спокойно было в Ялте. По гладкому морю плавали туда-сюда маленькие белые теплоходы, и иногда металлический голос, доносившийся с причала, упрашивал уважаемых товарищей отдыхающих принять участие в морской прогулке на теплоходе «Олег Кошевой» или на теплоходе «Зоя Космодемьянская». Юрец плавать не умел и поэтому к самой воде не подходил и морскими прогулками не интересовался.
Как-то за завтраком (а ели они втроем за одним столом: Юрец, Саплухов и его секретарша) к ним подсел лысоватый мужчина лет пятидесяти в белых штанах и желтой бобочке, с животиком и по-детски ярко-красным румянцем на пухленьких щечках.
– Вы же товарищ Саплухов? – сказал он с улыбочкой, сразу повернувшись к ученому-филологу.
– Да, – сказал тот.
– Читал о вас и о лаборатории в «Вопросах литературы», – сказал лысоватый. – Извините, не представился. Член Союза писателей Грибанин Василий Кузьмич.
– Ну меня вы знаете, – не без гордости сказал Саплухов. – А это мой секретарь Нина Петровна и ассистент Юрий Григорьевич, – представил он остальных сидевших за столом.
Грибанин кивнул секретарше, а потом и Юрцу.
– Если позволите, я с вами есть буду, а то, знаете, скучно одному, – говорил он. – Я тут уже второй год живу.
– Здесь? Второй год? – удивился Саплухов.
– Да-да… Роман пишу, такой, знаете, биографический роман о жизни первого наркома здравоохранения, о
