задержанного в отделение приволок? Или когда первого барыгу за одно место прихватил? Нет, дорогой. В тот самый момент, как форму милицейскую надел. Так и ты. Кому-то наплевать, что ты копаешься в рифленке своей у трассы, а для кого-то ты персональный враг. Сволочь и кровопийца. Да хоть бородавка на щеке! Не болит, а все равно неприятно.
– У кого кровь-то я высосал, Игорь Анатольевич? – поморщился Павел, уходя с магистрали к микрорайону. – По эту сторону Москвы точно никому дорогу не перебегаю. У меня бизнес микроскопический! Кто тут еще, кроме меня, раритетами занимается? Да и все раритетчики друг к другу с уважением. К тому же я и среди них не совсем свой, я ж редко чистоту блюду, прячу под капоты всякую современщину. Так и родную запчасть для них же сберегаю – они у меня только что не пасутся. Не вживую, по телефону, Игорь Анатольевич. Посторонних не пускаю в мастерскую. И цены держу на уровне: заказчиков много, так я много обработать не могу, да и тех, что откладываю, не злю. Вы же знаете!
– Знаю, – хмыкнул Бабич. – Руки у тебя золотые, Шермер. Не потому ли держишься ты на своем месте, или держался, что руки у тебя золотые? Небось поднимал капотики для больших людей? Много знакомых с корочками да мигалочками? Ладно, не дергайся. Кто старое помянет… Вот к кому я теперь поеду, если в моей колымаге что-то застучит или засвистит? Кто мне на слух скажет, что в ней заменить или подкрутить?
– Я вашу машинку, Игорь Анатольевич, и без рифленки послушаю, – ответил Павел. – Даже по телефону послушаю и все скажу. С вашей-то стороны есть что? Я, конечно, не знаю, что там спецы найдут, но взрывчатку я в мастерской не хранил, это точно. И машины, что у клиентов принимал, обнюхивал до винтика, ученый я насчет порошков подозрительных и патрончиков, берегся – не было там ничего.
– Не было б – не рвануло бы, – проворчал Бабич. – Я вот что тебе скажу. Молись, чтобы там взрывчатки не нашли, может, бытовуха какая. Баллон рванул…
– Не было там баллона, Игорь Анатольевич… – не согласился Павел.
– Скажу – будет! – рявкнул Бабич. – Ты что, хочешь мне теракт подвесить? Или бандитскую разборку? Нет у меня пока ничего по твоему взрыву. Куда ни ткнусь, ты тут везде то ли за блаженного, то ли за непререкаемого авторитета по слесарным делам проходишь. И вот что я тебе скажу, парень: к женушке своей присмотрись. Я слышал, что она у тебя красавица, каких мало, так вот имей в виду, что самый красивый гриб в лесу – мухомор. Понял?
– А знаете, Игорь Анатольевич, – Павел кивнул охраннику на КП, въехал во двор элитного дома, остановился у подъезда, посмотрел на свою лоджию на четвертом этаже, – я вот слышал, что лоси едят мухоморы, и ничего…
– Едят, – согласился Бабич и визгливо рассмеялся. – А ты видел, какие у них рога? Ладно. Не бери в голову. Жду, короче, тебя. Крайний срок – завтра, и то только потому, что напарник твой сейчас показания дает.
Трубка загудела. Павел еще раз посмотрел на лоджию, сбросил ремень, медленно выбрался из машины, огляделся, попробовал размять пальцы, кончики которых все еще казались
