– Перед тем как изгнать его, мы должны дать ему имя, – в задумчивости пророкотал крылатый Темный Падишах, и все недоуменно на него уставились. Ведь прав Агамар-Шаргхагх-Дарахш был лишь отчасти.
По традиции молодым демонам не сразу дают имя. Достигнув зрелости, отпрыск получает первое имя. Потом, став архидемоном, – второе. И конечно же, если ему удастся протянуть свой век до повышения в Темные Падишахи, то он сможет выбрать себе третье имя сам.
– Но по обычаям…
– Я знаю! – резко оборвал Агамар-Шаргхагх-Дарахш. Чуть мотнул огромными крылами, и его тело вмиг оказалось над несчастным демоненком, что все это время спокойно наблюдал за сородичами, решающими его прискорбную судьбу. – Поэтому, я не дам ему имени, а нареку лишь жалким прозвищем… Слушай меня, отродье! Твое прозвище… Наргх! Запомни его, в переводе с языка Древних оно означает «падший», – грозно прорычал Темный Падишах, и все присутствующие гулко загомонили. Чуть переждав, он громогласно изрек. – А теперь – приступим.
Все поспешно подняли свои тяжелые тела с удобных тронов и приблизились к пиктограмме. Демоны, возвышаясь над малышом, как неприступные скалы, окружили ритуальный рисунок. Уродливые губы Агамар-Шаргхагх-Дарахша стали небрежно шевелиться, изрыгая непонятные звуки. Гарок-Харотеп-Коген, продолжая буравить измученного отпрыска задумчивым взглядом, чуть громче повторил текст. Губы хвостатого Темного Падишаха тоже зашевелились в такт произносимым словам.
Через мгновение все архидемоны, включая скалящегося и, видимо, крайне довольного происходящим Храхи-Агама, один за другим начали монотонно произносить этот кажущийся несуразным неопытному исчадью текст. При этом они медленно возводили руки-лапы над головами и также медленно в такт опускали.
Воздух завибрировал и начал нагреваться. Сыны преисподней, находящиеся за пределами пиктограммы не чувствовали этого, но малыш ощутил сразу. С каждым мгновеньем невидимые тиски сжимали его все сильнее и сильнее. Пространство вокруг медленно твердело, словно превращаясь в стекло.
Неожиданно что-то грубо толкнуло отпрыска, в горле защипало, тело обвеяло горячим потоком воздуха.
Темные Падишахи и архидемоны неутомимо повторяли заклинание, и Наргх начал ощущать стремительно нарастающую боль, что кипятком растекалась по всему телу. Заклятие сковало его, он теперь не мог даже пошевелиться.
Пыль поднялась столпом и завихрилась, вокруг образовалась густая пелена черноты. Внезапно тело Наргха пронзила молния боли, и он, не выдержав столь могущественного натиска невидимой силы, неистово зарычал, тщетно пытаясь освободиться от незримых пут. Но пошевелиться по-прежнему не удавалось. Зажатый в магический кулак, демон мог лишь жалобно рычать.
Внезапно пиктограмма всполохнула жарким пламенем. Огненные языки бешено поскакали по полу, образуя сплетения замысловатых узоров. Одновременно блеснула ослепительная
