из-за тридевяти земель привёз. И уж советов соседей, да отцовских визирей, не слишком слушал!
Папочка остался в тронном зале – подумать-порассуждать с Диваном: (Это, как мы уже упоминали, такой типа Кабинет Министров при Падишахе, а вовсе не мебель!) как бы угодить взыскательным вкусам любимого сынка. А сам сынок снова ускакал с толпой молодых друзей – детей остальной знати – на очередную охоту.
И решили они – для разнообразия! – пострелять пустынных серн-джейранов. На них они до этого не охотились никогда. Потому что редко кто из жителей столицы рисковал забираться в мрачные и неприветливые бесплодные просторы великой пустыни Каракорум, по которой и караваны-то не ходили, а двигались в многодневный обход.
Вот скачут они по бесплодным и тихо шелестящим под ветром пескам, (а пустыня эта всего в паре часов езды от Дворца находилась) час, вот скачут два – никак не попадаются джейраны. Уже и время обеда прошло. Уже и вода во флягах-бурдюках кончается, и кони пеной покрылись… Ну вот нету джейранов, и всё тут!
Подумал шахзоде, что пора бы уж и объявить о возвращении: ночь надвигается, а ничего так и не высмотрели – даже степного шакала не встретили. Дикая, безжизненная пустыня, одним словом! Правильно люди делают, что сюда не ходят и не ездят – и не потому, что старики-мудрецы распускают нехорошие слухи о Духах этого неприятного места. И карах, которыми те наказывают нарушающих их покой…
И вдруг смотрят юноши – из-за ближайшего бархана выходит джейраниха. (Сразу поняли, что именно джейраниха – рожек-то, как у самцов, нету!) И такая прямо красивая: вся из себя – само совершенство! Стать – как у арабского скакуна, глазищи большущие, лучистые, так и сияют. А уж грация – шаг ступит, словно танец индийский танцует!..
Заулюлюкала тут свита шахзоде, заорала!
И пустились они в погоню. Скачут, подбадривают себя криками да прибаутками, стреляют из луков. Вот только попасть не могут – словно заговорённая попалась джейраниха: стрелы будто чья-то рука отводит! И догнать никак не удаётся – то ли лошади подустали, то ли – копыта джейранихи лучше приспособлены для песка-то…
Заехали уж в самое сердце чёрной пустыни: устали, пот так и льёт – и с седоков, и с коней. Пеной бока благородных жеребцов покрылись, дышат тяжко, силы явно на пределе. Да и солнце восточное – это вам не шутки! Легко раскаляет эту самую пустыню до шестидесяти и выше. Словом, смотрят – ну никак не догнать! Остановились.
А джейраниха будто издевается – тоже остановилась. И этак перебирает ножками: типа, дразнит: мол, где вам, городским, со мной тягаться!
Бросились тогда снова в погоню: обидно же до слёз! Какая-то коза пустынная – да шахзоде с его лучшими помощниками-охотниками, нос утёрла!
Ну, догнать не догнали, а вглубь пустыни Каракорум ещё дальше заехали. Солнце уж начало опускаться, звёзды высыпали… Поневоле нужно остановиться на ночлег. Решили ночью никуда не ездить: и кони устали, и следы свои плохо видно. А как раз
