сверкая перламутром,
стал перекрёстком страждущих держав.
Ещё с времён Амона и архара²
сюда пришли другие племена…
Дав имя индоарийское Гандхара,
форпостом стала новая страна…
Потом империя богатых Ахеменидов…
Царь Александр захватил престол…
Вошла в состав Ирана Селевкидов,
меняя в жизни множество основ…
Кушаны… Эфталиты… Саманиды…
Арабы вторглись, годы перемен…
Сменив на месте грозных газневидов,
пришли Груиды, в череде измен…
В Герате стали править Тимуриды.
Среди последних, значимых фигур,
отдал на растерзание Сефевидам,
уйдя с тех мест, прославленный Бабур…
Пришли на смену ханства. В Кандагаре
не долог был Гильзейского костяк.
Дурранская распалась в Пашеваре.
Мир изменился много лет спустя.
Но, всё же стало первым государство,
когда Ахмат-Шах Дуррани взошёл на трон.
Объединив разрозненные ханства,
единый принял для страны закон.
И первый шаг: посольство из России,
Богдан Асланов принят был главой³.
Друг другу мир и дружбу предложили,
подписан договор, чтоб был покой.
Потом британцы с Индии вторгались,
отстаивая кровный интерес,
без жалости, без меры и морали…
Но корпус тот в горах чужих исчез.
Лишь доктор Брайдон с гор один вернулся,
безумные глаза и дикий страх¹¹.
С подваленным лицом упал без чувства.
«Неверных покарал в горах Аллах!»
И снова войны, снова интересы,
Россия продвигается на юг.
Британцы контролируют процессы,
где вечный бой, отверженный уют.
Ни кто не хочет сильного соседа,
законы джунглей: «Сильный будет прав!»
Для англичан нужна всегда победа.
Но у афганцев своевольный нрав.
Отбросив прочь ярмо, избрав свободу,
вновь воевали, в череде измен.
Жить для себя, не в чью-нибудь угоду,
идти вперёд, к мечте, привстав с колен.
Свободный дух витает по вершинам,
спускаясь, верой кормит кишлаки.
Как с минарета¹² голос муэдзина¹³,
звучит в груди всем бедам вопреки.
И наконец, Афган освободился,
став независимой, опять пошла вражда.
Хабибулла с Амануллой сразился,
видать такая бедного нужда²¹.
Пришёл Дауд, за ним пришёл Тараки.
Сменил его изменчивый Амин.
В Саурскую возникли беспорядки²²,
среди враждой
