утверждал: «Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет и, перьями скрыпя, чернила не жалеет».
Несмотря на всю важность, всё значение рифмы, не в ней отличие стихотворной речи от прозаической. Хотя бы потому, что бывают белые стихи, т. е. стихи без рифмы. Таково, например, известное стихотворение Пушкина «Вновь я посетил…». Стихи отличаются от прозы особенной ритмической организацией. Этот ответ не означает, что в художественной прозе нет ритма. Он есть. Но в прозе ритм однопланов, однозвучен. А в стихах ритм создается чередованием ударных и безударных гласных звуков; ритмично чередование количества слогов в строках, ритмична по своей природе рифма и т. п. Специалисты-стиховеды утверждают, что в стихе на разных уровнях – звуковом, синтаксическом, строфическом и т. д. – насчитывается более десяти различных ритмов. Их сложное перекрещивание-переплетение создает ритмический музыкальный рисунок стихотворения.
Итак, есть много средств, с помощью которых из простого слова возникает слово художественное, поэтическое, несущее иной смысл, иное качество и имеющее иную функцию. Цель этого слова – пробуждать в человеке ум и душу, «воспитывать совесть и ясность ума» (А.П. Чехов).
В.Г. Белинский считал, что «Поэзия есть выражение жизни или, лучше сказать, сама жизнь. Мало этого: в поэзии жизнь более является жизнью, нежели в самой действительности».
3
История русской словесности полна парадоксов. Нет ничего удивительного в том, что одно и тоже произведение прочитывается по-разному не только в разные времена, но и разными людьми, живущими в одну эпоху. В конце концов, свободно созданное произведение и восприниматься может независимо даже от того, что собирался сказать в нём автор.
Однако любая попытка установить обязательные рекомендации к толкованию текста, как правило, приводит к искажениям, подчас совершенно изменяющим смысл прочитанного произведения искусства. И неважно, установлены ли эти рекомендации самими читателями, предписаны ли учебными программами или навязаны историко-философскими концепциями общественного устройства.
История русской литературы сложилась так, что сегодня кажется, будто все лимиты, предназначенные, на первый взгляд, поэтическому слову всего XIX века, достались стихотворцам только начала века – А. Пушкину, М. Лермонтову, поэтам плеяды – Е. Баратынскому, П. Вяземскому, Д. Давыдову, Н. Языкову и другим их современникам. Действительно, взгляните на последующие поколения их потомков – А. Герцен, И. Гончаров, И. Тургенев, М. Салтыков-Щедрин, Ф. Достоевский, Л. Толстой, А. Чехов. В тени их многотомных сочинений подчас и не разглядеть поэтов-современников. Во всяком случае в школьных учебных материалах имена К. Случевского, А. Апухтина, А. Плещеева попадаются как исключение.
В советское время, когда послепушкинская эпоха квалифицировалась как второй этап в развитии русского освободительного движения, был произведен соответствующий отбор произведений для
