день все опять начинается сначала. А те, кому посчастливилось быть выше тебя, и за человека-то не считают.
Чонсу снова рассеянно взглянул на зеркальную стену, потом за один раз прикончил все содержимое стеклянной емкости. Однообразие его всегда угнетало, а его работа, которой вначале он несказанно обрадовался, с каждым днем заставляла все больше и больше жалеть об опрометчивом решении устроиться на нее.
– А может, ты займешься чем-нибудь другим? – спросил Минкё.
– Чем это?
– Учебой, например.
– Так я ведь…
– Махнешь со мной в Америку, а?
Минкё внимательно посмотрел на друга, чуть повернувшись на своем высоком стуле и попытавшись найти в его лице хоть тень согласия. Тот долго не отвечал на его вопрос, вновь уставившись в эту проклятую стеклянную стенку, а потом медленно покачал головой.
– Не могу. К такому же надо готовиться заранее, за год уж точно! И потом… уровень моего английского достоин того, чтобы его занесли в Книгу Рекордов Гиннеса.
– Да уж, я помню твои результаты за последний тест в школе.
Ответом послужил второй подзатыльник, которому уже не суждено было остаться безнаказанным, после чего Чонсу, потирая ушибленную руку чуть выше локтя, повторил заказ.
– Работаешь у Канга? – встрял в разговор бармен, наливая очередной стакан пива. – Говорят, он не у одного несчастного неудавшегося студента всю кровь выпил.
– Правда? – Чонсу поднял на него глаза, словно побитая собака, которую приманили добрым словом.
– Таких историй я слышал уже сотню, – подтвердил бармен. – И поверь, многие из них похуже твоей.
Бармен, мужчина лет тридцати, с ловкими руками, привыкшими натирать стаканы и взбалтывать всевозможные коктейли, и пронизывающим, немного хитрым взглядом, которого можно было называть Ник, если верить бейджику, и имя которого на самом деле оказалось Окхи, рассказал одну из тех историй, обилиями которых похвалился только что. И если такая история действительно имела место в недавнем прошлом, а именно два года назад, то Окхи оказался прав на все сто, а то и двести процентов, и судьба Чонсу, и правда, была не такая уж и ужасная, как он ее описывал. Некий Унсим, часть биографии которого совпадала с недавней биографией самого Чонсу, прожил некоторое время более плачевно, чем последний мог себе представить.
– Тот парень, Унсим, пришел сюда один в тот вечер, долго молчал, но после того, как он выпил целую бутылку сочжу* в одиночку, и прекратилось его молчание, – говорил Окхи. – А как вы знаете, работа бармена, помимо выполнения заказов, – выслушивать и соглашаться. Тогда я перевыполнил свою работу на месяц вперед. Но он был секретарем Канга, может, тебе повезло, что ты на более низкой должности? И если ему верить, то он работал чуть ли не двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Бумаги, кофе, бумаги и еще раз бумаги. А как-то раз поздно вечером, чуть ли не ночью…
